[греч. Εὐστάθιος Πλακίδας; лат. Еustathius (в нек-рых текстах Eustachius) Placidas] († ок. 118), вмч. (пам. 20 сент.), пострадал в Риме вместе с женой Феопистией и сыновьями Агапием и Феопистом при имп. Адриане .

Житие

было первоначально составлено на греч. языке предположительно в VI - 1-й пол. VIII в. (по мнению западных исследователей, в VII в.) скорее всего в К-поле. Прп. Иоанн Дамаскин († ок. 750) приводит обширный фрагмент Жития в 3-м Слове в защиту иконопочитания (Ioan. Damasc . De imag. // PG. 94. Col. 1381, рус. пер.: Иоанн Дамаскин . Три слова в защиту иконопочитания. СПб., 2001. С. 142-144). Известен целый ряд греч. (BHG, N 641-643) и лат. (BHL, N 2760-2771, см. также: Batalova. 2005) редакций Жития. Одна из редакций приписывается прп. Симеону Метафрасту (BHG, N 642, рус. пер. по изд.: AnBoll. 1884. Vol. 3. P. 66-112 см.: Византийские легенды. 1972, 2004р. С. 208-224), однако его авторство принимается не всеми исследователями (Там же. С. 299). Похвальное слово в честь Е. П. и его семьи написано Никитой Пафлагоном (BHG, N 643; PG. 105. Col. 376-417). По мнению болландистов, арм. перевод Жития сохранил архаичные черты повествования о Е. П. Известны и др. вост. переводы - на сир., копт., груз. языки.

Знатный и добродетельный стратилат (воевода, полководец) Плакида жил во время правления имп. Траяна в Риме. Он и его жена Татиана (в лат. текстах иногда ошибочно Траяна (Trajana - PG. 105. Col. 373-374)), еще будучи язычниками, были добродетельны и в благочестии воспитали 2 сыновей, чьи языческие имена неизвестны. Однажды Плакида отправился на охоту, где по Божественному Промыслу перед ним предстал необыкновенный олень, между рогами к-рого блистал крест с изображением Распятия (описание оленя неск. отличается в разных редакциях и переводах Жития). Заговорив человеческим голосом, олень открыл Плакиде, что в образе животного тому явился Иисус Христос, Которого Плакида, делая добрые дела, почитал, сам того не ведая. Форма вопроса оленя к Плакиде - «Что Меня гонишь?» - и весь строй диалога восходят к описанию в Деяниях св. апостолов явления Христа ап. Павлу на пути в Дамаск (Деян 9. 3-7). Таким способом Господь решил обратить стратилата в истинную веру, и Плакида тайно крестился вместе со всей семьей у иерея Иоанна (имя и роль иерея уподобляют его св. Иоанну Крестителю). При крещении Плакида получил имя Евстафий (твердостоящий), его жена была наречена Феопистией (Богу верная), старшего сына назвали Агапием (от ἀγάπη - любовь), а младшего - Феопистом. На следующий день Е. П. отправился на то место, где он встретил оленя, и Господь открыл ему, что, подобно страдальцу Иову, ему надлежит быть готовым ко мн. бедам, но если, невзирая ни на что, он сохранит веру и преодолеет диавольские искушения, то получит спасение. Когда в доме Е. П. начался мор, он принял предсказанную Господом напасть со смирением. Вместе с женой и сыновьями Е. П. покинул дом, бросив имущество, и, подобно Св. Семейству, бежал в Египет. Когда они сели на корабль, Е. П. не имел денег, чтобы заплатить судовладельцу за переезд, тот забрал его жену, а Е. П. с сыновьями сошел на берег. На переправе через реку лев схватил одного ребенка и скрылся, а волк унес др. мальчика. Е. П. был близок к отчаянию, думая, что дети его погибли, но их спасли и взяли на воспитание жители ближнего селения. Е. П. решил, что выпавшие на его долю несчастья больше, чем те, к-рые перенес Иов, терпевший беды и напасти на родине при поддержке друзей. Однако он не возроптал на Бога. Е. П. прожил в сел. Вадисис 15 лет, зарабатывая на пропитание поденной работой и охраной посевов. В это время иноплеменники начали войну с Римской империей и завоевали много областей. Озабоченный этим император вспомнил храброго воеводу Плакиду, о к-ром давно не было никаких известий. Готовясь к войне с варварами, император поручил воинам Антиоху и Акакию, служившим под началом Плакиды, разыскать его. Обойдя мн. страны и достигнув селения, где жил стратилат, воины встретили его и, не узнав, стали расспрашивать о Плакиде. Е. П. хотел скрыть от них, кто он. Но воины узнали его по шраму на шее. Они вручили ему послание императора, и Е. П. вместе с ними отправился на родину. Он рассказал императору обо всем, что случилось с ним на чужбине. Тот попросил Е. П. быть, как и прежде, стратилатом. Е. П. согласился, принял от него меч и отдал приказ набирать новобранцев для войны с варварами. Жители селения, где воспитывались сыновья Е. П. (к-рые не знали, что они братья), отправили их в армию как чужеземцев. Е. П., заметив рослых и красивых юношей, взял их в свою охрану. Ведомый Провидением, Е. П. отправился с войском в ту страну, где жила его жена, которая благополучно спаслась от посягательств владельца корабля и с тех пор стерегла сады местных жителей. Шатер стратилата оказался рядом с хижиной его жены. Феопистия случайно услышала разговор юношей в соседней палатке, которые вспоминали о раннем детстве, об отце с матерью, и поняла, что они ее сыновья, а те в свою очередь - что они родные братья. Тогда Феопистия пришла к стратилату и рассказала ему свою историю. Заметив у него на шее шрам, она узнала мужа. Е. П. обрадовался, найдя любимую супругу, к-рую считал погибшей. Тогда жена пересказала ему разговор юношей. Стратилат призвал их к себе и, расспросив, убедился в том, что они - его дети. После победы над варварами Е. П. устроил праздник, прославляя Господа. Он возвратился с семьей на родину и узнал, что вместо умершего Траяна императором стал Адриан. Когда Е. П. отказался совершить жертвоприношения в языческом храме, имп. Адриан лишил его всех почестей и повелел отдать всю семью на съедение льву. Но лев не тронул их. Адриан, видя это чудо, приказал раскалить медного быка и бросить в его чрево Е. П. с семьей. По молитве святых Господь обратил жар в прохладу, и они мирно скончались, воспевая хвалу Богу. Когда через 3 дня имп. Адриан приказал открыть медного быка, все увидели, что тела св. мучеников остались невредимыми и сверкали, подобно снегу. Мн. язычники, ставшие свидетелями этого чуда, приняли крещение. Христиане выкрали тела мучеников и тайно похоронили их.

В Житии Е. П. исследователи отмечали как наличие библейских сюжетов (обращение ап. Павла и испытания Иова), так и влияние античного романа (Адрианова-Перетц . 1970. С. 70-71; Гладкова. Житие Евстафия Плакиды: Особенности идейно-худож. структуры. 2004. С. 25). Оно является образцом использования в структуре Жития ряда бродячих сюжетов: о явлении герою чудесного оленя, заговорившего человеческим голосом, о разлучении героев, об испытаниях, выпавших на их долю, и о счастливом воссоединении семейства или влюбленной пары и т. д.

Упоминание о рим. военачальнике Плакиде (Плациде), участвовавшем в осаде Иерусалима войском рим. имп. Тита, есть в «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия (Иосиф Флавий . 1993. С. 483-484 (указ.), ср.: Мещерский. 1958. С. 295, 300, 306, 343). Предположение о том, что это одно лицо с Е. П., впервые высказано кард. Цезарем Баронием. Эти сведения были заимствованы свт. Димитрием Ростовским при создании собственной редакции Жития Е. П. (Гладкова . «Житие Евстафия Плакиды»: От Нестора до Милорада Павича. 2004. С. 505). Однако в «Истории Иудейской войны» не говорится о крещении, испытаниях и о мученической кончине Плакиды, а в Житии, за исключением редакции свт. Димитрия, нет прямых сведений о деятельности Плакиды во время Иудейской войны. Нек-рые болландисты вообще сомневаются в существовании такого святого и считают его лит. персонажем.

Почитание

его жены и сыновей широко распространилось как на Западе, так и на Востоке.Болландисты отвергают рим. происхождение Е. П. и предполагают, что почитание этого святого зародилось на Востоке и оттуда проникло в Рим. Этим объясняется появление большого количества изображений Е. П. в Каппадокии и Грузии уже с VI-VII вв. (подробнее см. в разд. «Иконография»). Что касается зап. источников, то имени Е. П. нет ни в Мартирологе блж. Иеронима (за исключением одной ркп. XI-XII вв. из Корби - ActaSS. Nov. Т. 2. Pars 2. P. 138), ни в календаре Depositio martyrum Ecclesiae Romanae (сер. IV в.). Ц. (диакония) во имя Е. П. известна в Риме с IХ в., но, по-видимому, существовала уже в VII в. Предание о том, что встреча Е. П. и чудесного оленя произошла близ Тиволи, на месте, где позднее на скале Вультвилла (Вультурелла) была построена ц. Пресв. Богородицы (ныне ц. Санта-Мария делла Менторелла), появилось в конце средневековья.

На правосл. Востоке память Е. П. и его семьи праздновалась 20 сент., на Западе - 20 сент. или в 1-х числах нояб. В миссалах и бревиариях Е. П. чаще всего упоминается 2 нояб. (напр., в Мартирологе Узуарда) или 3, 4, 5, 9 нояб. Возможно, первоначально память Е. П. совершалась 1 нояб. (в списке Мартиролога блж. Иеронима из Корби (XI-XII вв.) - ActaSS. Nov. Т. 2. Pars 2. P. 138), но в связи с установлением в этот день праздника Всех святых была передвинута на 2 нояб., а потом из-за того, что к этому числу было приурочено поминовение усопших, перенесена на следующие дни нояб. В разных типах сакраментариев имя Е. П. не упоминается. Самой распространенной была дата празднования 20 сент. (в Евангелиариях рим. типа сер. VIII в.), перешедшая впосл. в составленный Ц. Баронием Римский Мартиролог (1586). Эта дата все чаще появляется в рим. литургических книгах с XVI в. и затем становится общепринятой.

На Западе Е. П. входил в группу т. н. 14 св. помощников. Его жизнеописание пользовалось большой популярностью, было переведено на старофранц., итал., испан., англ., нем. и ирл. языки. В позднем средневековье Е. П. считался покровителем охотников и лесников, но впосл. его почитание (особенно в Центр. Европе) было вытеснено культом св. Губерта . Позднее Е. П. стал считаться покровителем г. Мадрида.

Изменения в традиц. для груз. искусства схеме «Видения св. Евстафия Плакиды» наблюдаются на фасадном рельефе храма в мон-ре Мартвили (вместо лука Е. П. вооружен копьем), в рельефах из Цебельды и Натлисмцемели (Е. П. выпускает в оленя согнутую стрелу), в росписях церкви в Цкелари (стрелой с вильчатым наконечником он поражает лося). Своеобразный извод сцены - Е. П. охотится на оленя с Распятием между рогами - представлен в росписи вост. части юж. стены церкви в с. Чукули.

Известна груз. икона Е. П. XVII в. из церкви в с. Карабулахи в Кахети (ныне в Национальном музее искусств Грузии им. Ш. Амиранашвили). Иконография образа Е. П. была положена в основу изображения почитаемого в Абхазии мч. Евстафия Апсильского .

«Видение св. Евстафия Плакиды» было популярно и в Каппадокии, где всегда большое значение придавалось изображению всадников (охотников с копьем) и связанному с ними культу и где Е. П. был особенно почитаем. Сцена присутствует в росписи ц. св. Иоанна Крестителя в Чавушине (VII-IX вв.); в Панджарлык-килисе близ Ургюпа (IX-X вв.); в церкви № 3 (Агафангела) в Гюллюдере (1-я пол. X в.); в ц. св. Иоанна Крестителя (№ 4) в Гюллюдере (между 913 и 920); в церкви Тавшанлы-килисе (между 913 и 945); в «Большой голубятне» (св. Архангелов) в Чавушине (963-969); в Саклы-килисе в Гёреме (3-я четв. XI в.). Этот сюжет часто использовали в Псалтирях, иллюстрируя слова «Свет сияет на праведника…» (Пс 96. 11): в Псалтири Барберини (Vat. gr. 372. Fol. 166v, кон. XI в.), в Хлудовской Псалтири (ГИМ. Греч. 129 д. Л. 97 об., IX в.) и др. В рукописи из мон-ря Пантократор на Афоне № 61 (Paris. gr. 20, 2-я пол. IX в.). Е. П. написан коленопреклоненным перед погрудным изображением Христа. Эта сцена нередко встречается в рукописных сборниках Житий, напр. в Минологиях кон. XI в. (Lond. Brit. Lib. Add. 11870. Fol. 151r; Ath. Esph. 14. Fol. 52v). В росписи греч. храмов визант. времени сцена видения встречается нечасто (напр., в росписи ц. св. Георгия Диасорита на о-ве Наксос, XI в., и ц. св. Феклы на о-ве Эвбея, кон. XIII в.). В поствизант. период сюжет использован в росписи трапезной Великой Лавры на Афоне (1512?) и ц. св. Николая в Кастории (1663). Он встречается и в иконописи: на иконе XVI в. из музея Греческого ин-та визант. и поствизант. исследований (Венеция) - Е. П. с копьем верхом на коне перед стоящим на горе оленем с Распятием между рогами; на иконе «Св. Евстафий Плакида на коне» с 6 житийными сценами (XVII в.) из мон-ря св. Иоанна Богослова на о-ве Патмос. Более редкий для этого времени иконографический вариант представлен на иконе XVI в. (Музей мон-ря Лимонос на о-ве Лесбос): Е. П. скачет на коне, целясь из лука в оленя, между рогами к-рого изображено Распятие. На иконе «Св. Евстафий Плакида на коне» (1838) мастера Захария Зографа из Самокова (Сокровищница Метрополии, г. Пловдив, Болгария) Е. П. написан в античной кирасе, во главе армии, вверху композиции - ангелы.

На Руси, помимо фрески в соборе Св. Софии Киевской, раннее изображение Е. П. (обращение в христианство) сохранилось на шиферном рельефе (предположительно XI в.), найденном при раскопках Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве (1108-1113): возможно, эта плита первоначально находилась над входом в собор, построенным кн. Изяславом Ярославичем в 60-х гг. XI в. Среди св. воинов Е. П. представлен на юж. вратах собора Рождества Богородицы в Суздале (20-е гг. XIII в.); на иконе-таблетке из Софийского собора в Вел. Новгороде (сер. XII в.) «Святые Прокопий, Никита, Евстафий Плакида» (кон. XV в., ГРМ); на иконе «Святые Евстафий Плакида и Фекла» (XV в., ГМЗРК). В хитоне и гиматии, с крестом, Е. П. изображен на иконе 1-й пол. XVI в. (АМИИ). На фресках собора Рождества Богородицы в Ферапонтовом мон-ре (1502) он изображен в медальоне на подпружной арке рядом с равноап. кн. Владимиром.

Вероятно, в связи с почитанием на Русском Севере Е. П. как защитника посевов от вредных насекомых и как целителя была написана икона «Святые Евстафий Плакида и Трифон» (кон. XV в., МИИРК) из Обонежья, на к-рой святые держат в руках сосуды с маслом для окропления растений. Сюжет видения Е. П. представлен на иконе XVI в. (НГОМЗ). Свидетельством почитания Е. П. как воина в синодальный период служит присвоение имени святого рус. линкору, принимавшему участие в Чесменском сражении в Эгейском м. (1770). Образ Е. П. был помещен в иконостасе Большой ц. Зимнего дворца в С.-Петербурге - икона «Святые мученики Харалампий и Евстафий Плакида» (худож. А. И. Бельский (1726-1796?) или Е. И. Бельский (1730-1778?), ГЭ), в росписи Исаакиевского собора в С.-Петербурге (XIX в.).

Лит.: Уварова П. С. Христ. памятники // МАК. 1894. Т. 4. Табл. VII-VIII; Айналов Д. В. Нек-рые христ. памятники Кавказа // Археол. известия и заметки. М., 1895. Т. 3. Вып. 7-8. С. 233-243; он же. То же. М., 1895. С. 7; Чубинашвили Г. Н . Пещерные мон-ри Давид Гареджи. Тбилиси, 1948. С. 31, 32. Рис. 7. Табл. 37; он же. Памятники типа Джвари. Тбилиси, 1948. С. 187; Panofsky E. Dürer"s St. Eustace // Record of the Art Museum. Princeton (N. Y.), 1950. Vol. 9. N 1. P. 8. Fig. 5; Искусство Византии в собр. СССР. М., 1977. Т. 2. № 126; LCI. Bd. 6. Sp. 194-199; Гомелаури И. Г. Архитектура Эртацминдского храма // XVIII науч. сессия Ин-та истории груз. искусства. Тбилиси, 1962. С. 12-13 (на рус. и груз. яз.); Шмерлинг Р. О. Mалые формы в архитектуре средневек. Грузии. Тбилиси, 1962. С. 62-69. Рис. 2, 3; Шервашидзе Л. А. Цкелари (Ацкар) // Мат-лы по археологии Абхазии. Тбилиси, 1967. С. 45-46. Рис. 3-4; он же. Средневек. монументальная живопись в Абхазии. Тбилиси, 1980. С. 202-205; Chatzidakis-Bacharas T. Les peintures murales de Hosios Loukas: Les chapelles occidentales. Athènes, 1982. P. 74-81; Coumoussi A. Une representation rare de la vision de St. Eustache dans une église greque du XIII siècle // Cah. Arch. 1985. Vol. 33. P. 51-60. Fig. 1; Velmans T. L"église de Zenobani et le thème de la Vision de St. Eustache en Géorgie // Cah. Arch. 1985. Vol. 33. Р. 19-49. Fig. 12-18; Golden Light: Masterpieces of the Art of the Icon. Ghent, 1988. P. 156. Fig. 136; Аладашвили Н., Вольская А. Фасадные росписи Верхней Сванети // Ars Georgica. Тбилиси, 1987. Вып. 8. С. 94-121; Connor С. Art and Miracles in Medieval Byzantium: The Crypt at Hosios Loukas and Its Frescoes. Princeton (N. Y.), 1991. P. 15; Jolivet-Levy C. Les églises byzantines de Cappadoce: Le Programme iconographique de l"abside et de ses abords. P., 1991. P. 15, 23, 31, 37, 86, 113, 187, 219; Thierry N. Le culte de Cerf en Anatolie et la Vision de St. Eustaсhe // Monuments et memoires. P., 1991. Vol. 72. P. 33-100; The Glory of Byzantium: Art and Culture of the Middle Byzantine Era: A. D. 843-1261 / Ed. H. C. Evans, W. D. Wixom. N. Y., 1997. Сat. 79, 80. P. 133-134; Мачабели К. Каменные кресты Грузии. Тбилиси, 1998. С. 78-87; Ивакин Г. Ю., Пуцко В. Г. Киевский каменный рельеф с изображением Е. П. // Рос. Арх. 2000. № 4. С. 160-168; Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003. Кат. 109; Смирнова Э. С. Иконы Сев.-Вост. Руси. М., 2004. С. 199-206; Тахнаева П. И. Христ. культура средневек. Аварии (VII-XVI вв.) в контексте реконструкции полит. истории. Махачкала, 2004.

Н. В. Герасименко, Н. Чичинадзе

СВЯТОЙ ВЕЛИКОМУЧЕНИК ЕВСТАФИЙ ПЛАКИДА

Святой великомученик Евстафий до Крещения носил имя Плакида. Он был военачальником при императорах Тите (79-81) и Траяне (98-117). Еще не познав Христа, Плакида творил дела милосердия, помогая всем бедствующим и страждущим. Господь не оставил добродетельного язычника во мраке идолопоклонства.

Однажды на охоте он преследовал на быстром коне оленя, который остановился, взбежав на высокую гору, и Плакида вдруг увидел между его рогами сияющий Крест, а на нем - распятого Сына Божия. Пораженный Плакида услышал глас: "Зачем ты гонишь Меня, Плакида?". "Кто Ты, Господи, говорящий со мною?" - в страхе спросил Плакида. И услышал в ответ: "Я - Иисус Христос, Бог, воплотившийся ради спасения людей и претерпевший вольные страдания и Крестную смерть. Ты Меня, не зная, почитаешь, ибо твои добрые дела и обильные милостыни дошли до Меня.

Явился Я здесь, чтобы обратить и присоединить тебя к верным рабам Моим. Ибо не хочу Я, чтобы человек, творящий праведные дела, погиб в сетях вражиих" . Плакида воскликнул: "Господи, я верую, что Ты - Бог Неба и земли, Творец всех тварей. Молю Тебя, Господи, научи меня, что мне делать" . И вновь прозвучал Божественный глас: "Иди к священнику христианскому, приими от него Крещение, и он наставит тебя ко спасению" .

С радостью Плакида вернулся домой, все рассказал жене; та, в свою очередь, поведала ему о том, как накануне ей в таинственном сновидении Кто-то сказал: "Ты, твой муж и твои сыновья завтра придете ко Мне и познаете Меня - Иисуса Христа, Истинного Бога, посылающего спасение любящим Меня" . Супруги поступили, как им было велено.

Они обратились к христианскому пресвитеру, который крестил все их семейство и всех причастил Святых Таин. На следующий день святой Евстафий отправился на место своего чудесного обращения и в горячих молитвах возблагодарил Господа, призвавшего его на путь спасения. И опять святой Евстафий был удостоен чудесного откровения - Сам Бог предупреждал его о предстоящих испытаниях: "Евстафий, подобает тебе на деле проявить твою веру. Тебе, как Иову, предстоит претерпеть многие скорби, чтобы, будучи искушенным, подобно золоту в горниле, явиться достойным Меня и принять венец из рук Моих" . Святой Евстафий смиренно отвечал: "Да будет воля Твоя, Господи, всё готов я принять из рук Твоих с благодарением, только бы Твоя всесильная помощь была со мной" .

Вскоре на Евстафия обрушились бедствия: умерли все его слуги и пал весь скот. Разоренный, но не упавший духом, святой Евстафий с семьей покинул тайно дом, чтобы жить в безвестности, смирении и нищете. На корабле он направился в Египет.

Здесь его поразило новое бедствие. Когда корабль, на котором они плыли, подошел к египетскому берегу, капитан судна, оказавшийся морским разбойником и пленившийся красотой Феопистии, высадил на берег только Евстафия и детей, а жену удержал на корабле в качестве залога за перевоз. Пригрозив мечом мужу, порывавшемуся освободить жену, приказал поднять якорь.

Подавленный неожиданным горем, едва помня себя, Евстафий повел детей, куда глаза глядят по незнакомой земле. Вскоре перед ним раскинулась река, которую надо было перейти вброд. Сначала Евстафий перенес одного из своих детей на противоположный берег, потом стал переправляться за другим. В это время разразилась новая беда: Евстафий был на середине реки, когда увидел, как лев на берегу схватил его сына и умчался с ним вглубь пустыни. Не успел несчастный отец добраться до противоположного берега, где его ждал младший сын, как и этого на глазах у Евстафия волк утащил в густую чащу леса...

Жив Бог, жива душа моя! - только и мог повторять несчастный Евстафий, у которого, казалось, отняли всё... Но Бог не отнимает ничего: Он только дает человеку лучшее для него. Так было и с Евстафием. Он потерял богатство, а приобрел избавление от соблазнов, сопряженных с богатством. Лишился Евстафий жены и детей, но стяжал несомненную веру, что они живы в памяти у Бога - Хранителя душ человеческих...

И Евстафий покорился своей доле. Смиренно трудясь и терпя лишения, преодолевая молитвой скорбь о потерянных родных, он прожил в чужой стороне 15 лет.

Но те, кого оплакивал Евстафий, не погибли. Детей спасли пастухи, успевшие отнять их у зверей, а жена сумела освободиться от варвара, пораженного болезнью в тот самый день, когда он похитил несчастную женщину. Подобно мужу, Феопистия не унывала, скромно жила, трудясь для своего пропитания, на чужой стороне, не расставаясь с надеждой когда-нибудь встретить мужа и детей, о похищении которых зверями ей не было известно. И ее надежда исполнилась.

В то время, когда варвары, часто нападавшие на окраины Римской империи, снова опасно приблизились к Риму, император вспомнил о бывшем своем военачальнике Плакиде и повелел его разыскать, чтобы вновь поставить над войском.

На поиски отправились двое бывших товарищей Плакиды и нашли его в селении, где он сторожил хлебные запасы. Когда ему объявили волю императора, селяне, не знавшие, что между ними скрывается такой знаменитый человек, были очень удивлены и с почестями проводили Евстафия.

Император назначил его главнокомандующим над римской армией. В это же время призвали на службу и избранных молодых воинов из всех областей империи. Среди них оказались и сыновья Евстафия. Это были прекрасные юноши, на которых главнокомандующий обратил внимание и приблизил их к себе. И так они стали встречаться, не зная, какое близкое родство связывает их друг с другом.

Между тем, поход против варваров успешно завершился. Евстафий уже возвращался в Рим во главе своего войска, и тогда-то, во время отдыха в пути, последовала неожиданная развязка истории его семьи.

Сидя у одного домика в селении, где войско остановилось для трехдневного отдыха, Феопист и Агапий беседовали и среди прочего вспоминали о своем детстве. Случайно женщина, жившая в этом домике и прислужившая постояльцам-воинам, услышала этот разговор и поняла, что это ее дети. Это была их мать, Феопистия, но сразу она не осмелились открыться сыновьям, так как была бедна, а они показались ей знатными воинами. Она решилась только пойти к военачальнику, чтобы упросить его позволить ей возвратиться при войске на ее родину - в Рим. Увидев же Плакиду, Феопистия узнала в нем своего мужа, но не открыв ничего и этому знаменитому человеку, окруженному толпой подчиненных. Она дождалась удобной минуты, когда могла поведать ему наедине, кто она и кто те воины, разговор которых она услышала. Так произошла необыкновенная встреча семьи после долгой и горькой разлуки.

Весть об этом чудном событии быстро распространилась, и все войско ликовало вместе с любимым вождем. Радость эту, казалось, теперь ничто не могло омрачить. И жизнь этой испытанной Богом семьи, так чудесно соединившейся после ужасной разлуки, представлялась отныне такой счастливой...

Но земное счастье этих Божьих людей длилось недолго.

По возвращении войска в столицу император Адриан пожелал отпраздновать славную победу над варварами торжественным жертвоприношением богам. Весь народ собрался участвовать в этом торжестве. И только главного виновника празднуемого события не оказалось в храме...

«Где же Плакида? - удивился император, заметив отсутствие военачальника.

Когда Евстафия же отыскали и привели, Адриан спросил. - Почему ты не хочешь поклониться богам? Тебе прежде других следовало бы воздать им благодарение. Они не только сохранили тебя на войне и даровали победу, но и помогли найти жену и детей.

Святой Евстафий ответил: "Я - христианин и знаю Единого Бога моего Иисуса Христа, Его чту и благодарю, и поклоняюсь Ему. Он всё даровал мне: здоровье, победу, вернул семью и ниспослал Свою помощь на одоление испытаний" .

В гневе император разжаловал прославленного полководца и вызвал его с семьей на суд. Но и там не удалось твердых исповедников Христовых склонить к идольскому жертвоприношению. Всё семейство святого Евстафия было осуждено на растерзание зверями. Но звери не тронули святых мучеников. Тогда жестокий император в ярости приказал бросить всех живыми в раскаленного медного быка, в котором и приняли мученическую кончину святые Евстафий, его жена Феопистия и их сыновья Агапий и Феопист. Когда через три дня открыли огненную могилу, тела святых мучеников были обретены невредимыми - ни один волос не сгорел на их главах, а лица сияли неземной красотой. Многие видевшие чудо уверовали во Христа. Христиане предали погребению честные тела святых.

ПРАВИТЕЛЬ АПСИЛИИ ЕВСТАФИЙ

Евстафий Апсильский был первым абхазским мучеником, святость которого признавалась всей Восточной Церковью. Святой правил Апсилией в начале VIII века.

Родился Евстафий во времена Юстиниана II у правителя апсилов по имени Марин. На восьмой день Марин крестил ребенка в древнем храме главной своей крепости Цибилиум, назвав сына в честь святого Евстафия Плакиды, доблестного воина, принявшего мученический венец во времена императора Трояна.

Согласно «Хронографии» Феофана Исповедника, в 738 году арабы под командованием Сулеймана, сына халифа Хишама, вторглись в горную Апсилию и Мисиминию (на юго-востоке современной Абхазии). Летописец считает, что арабы выступили против Византии, поскольку в то время эти земли входили в сферу византийского политического влияния. Евстафий Апсильский был захвачен в плен арабами при взятии ими крепости Сидерон в районе современной Цебельды. Преподобный Феофан Сигрианский говорит, что в 740 году Исам, вождь аравийский, избил пленных христиан во всех городах своего владычества. Во время этих гонений на христиан пострадал и блаженный Евстафий, сын Марина. Отказавшись принять ислам, он принял мученическую кончину в городе Харране в Месопотамии. Поэтому святой Евстафий во многих греческих, латинских и сирийских источниках именуется мучеником Харранским. Позднее у мощей Евстафия Апсильского совершались многочисленные исцеления.

Евстафий Апсильский - один из наиболее почитаемых святых на территории современной Абхазии, он считается защитником и небесным покровителем. Существует предание, что святой Евстафий воздвиг в Цебельде храм во имя великомученика Евстафия Плакиды, украсив алтарную преграду храма каменными изразцами. В Илорском храме Святого Георгия Победоносца хранится икона Евстафия Апсильского. Он изображен в виде воина: в хитоне, доспехах, гиматии и ноговицах. Золотые, украшенные драгоценными камнями подол, поручи и шапка с меховой опушкой указывают на знатное происхождение святого. На груди Евстафия - золотой плат с изображением головы оленя: между ветвями его рогов написан лик Иисуса Христа. Этот образ заимствован из Жития великомученика Евстафия Плакиды. В левой руке Евстафий Апсильский держит меч, а в правой - крест и двухконечную стрелу, символизирующую справедливость и возмездие.

Абхазы помещали раздвоенные стрелы на иконах мучеников-воинов, в частности, на иконе великомученика Георгия Победоносца. Считалось, что в случае невыполнения обета или нарушения клятвы, данных перед такими иконами, стрелы преследуют человека - таким образом святые воины «напоминают» о данных обетах.

День памяти святого великомученика Евстафия Апсильского Абхазская церковь празднует в один день с памятью его небесного покровителя Евстафия Плакиды, 3 октября по новому стилю.

МОЛИТВА
Великомученику Евстафию Плакиде

О, преславный святый и многострадальный великомучениче Христов Евстафие! Услыши ны грешныя и недостойныя, святую многострадальную память твою празднующия. Испроси нам у Господа многомощными молитвами твоими благодать, яже ко спасению, и всех грехов содеянных нами прощение, земли благоплодие, миру мирное устроение и от лютых диавольских козней свобождение, христианскую кончину жития нашего и немятежное чрез воздушныя мытарства к небеси прехождение, ты бо приял еси благодать сию от Господа, еже молитися за ны, и аще восхощи помиловати нас, почитающих священную память твою. Вся можеши сотворити. Не презри убо нас недостойных, святый великомучениче Евстафие. Испроси от Господа вся благая и полезная душам нашим, яко да и мы удостоимся славити и воспевати Всесвятое и великолепое Имя Его во премирном Царствии Небеснем, идеже есть всех святых жилище, во веки веков. Аминь.

Молитва

О, преславный святый и многострадальный великомучениче Христов Евстафие! Услыши ны грешныя и недостойныя, святую многострадальную память твою празднующия. Испроси нам у Господа многомощными молитвами твоими благодать, яже ко спасению, и всех грехов содеянных нами прощение, земли благоплодие, миру мирное устроение и от лютых диавольских козней свобождение, христианскую кончину жития нашего и немятежное чрез воздушныя мытарства к небеси прехождение, ты бо приял еси благодать сию от Господа, еже молитися за ны, и аще восхощи помиловати нас, почитающих священную память твою. Вся можеши сотворити. Не презри убо нас недостойных, святый великомучениче Евстафие. Испроси от Господа вся благая и полезная душам нашим, яко да и мы удостоимся славити и воспевати Всесвятое и великолепое Имя Его во премирном Царствии Небеснем, идеже есть всех святых жилище, во веки веков. Аминь.

Молитва вторая

Святый мучениче Евстафие! Призри с небеснаго чертога на требующих твоея помощи и не отвергни прошений наших, но, яко присный благодетель и ходатай наш, моли Христа Бога, да, человеколюбив и многомилостив сый, сохранит нас от всякаго лютаго обстояния: от труса, потопа, огня, меча, нашествия иноплеменников и междоусобныя брани. Да не осудит нас грешных по беззаконием нашим, и да не во зло обратим благая, даруемая нам от Всещедраго Бога, но во славу святаго имене Его и в прославление крепкаго твоего заступления. Да молитвами твоими даст нам Господь мир помыслов, воздержание от пагубных страстей и от всякия скверны и да укрепит во всем мире Свою Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, юже стяжал есть честною Своею Кровию. Молися прилежно, святий мучениче, да благословит Христос Бог державу, да утвердит во святей Своей Православней Церкви живый дух правыя веры и благочестия, да вси члены ея, чистии от суемудрия и суеверия, духом и истиною покланяются Ему и усердно пекутся о соблюдении Его заповедей, да мы вси в мире и благочестии поживем в настоящем веце и достигнем блаженныя вечныя жизни на небеси, благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Емуже подобает всякая слава, честь и держава со Отцем и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Тропарь великомученику Евстафию

Тропарь, глас 4

Мученик Твой, Господи, Евстафий, во страдании своем венец прият нетленный от Тебе, Бога нашего; имеяй бо крепость Твою, мучителей низложи, сокруши и демонов немощныя дерзости. Того молитвами спаси души наша.

Кондак, глас 2

Страсти Христовы яве подражав, и Сего испив усердно чашу, общник Евстафие, и славы сонаследник был еси, от Самаго всех Бога приемля с высоты Божественное оставление.

Икос

Песнь мне даруй, Боже мой, воспети и глаголати подвиги ныне страстотерпца Твоего, Господи, яко да благочинно восхвалю добляго во страданиих Евстафиа, победителя в бранех бывша всегда, великаго во благочестии, и в лике мучеников возсиявшаго: с ними бо поет непрестанно Тебе со ангелы, Всемудрый, приемля с высоты Божественное оставление.

Память в Православной церкви 20 сентября (3 октября), в Католической - 8 августа и 20 сентября.

Гладкова,О. В. "Житие Евстафия Плакиды": византийский текст и славяно-русский перевод / О. В. Гладкова;О. В. Гладкова. Герменевтика древнерус. лит. 2000 . Сб. 10. - С. 629-643.

Житие Евстафия Плакиды - переводное византийское житие-мартирий, в составе его угадываются сюжетные приемы византийского романа приключений: на героя обрушиваются разные несчастия, он насильственно разлучен с женой, теряет детей (и считает их погибшими), а затем, благодаря стечению различных обстоятельств, вся семья вновь воссоединяется. Собственно агиографические мотивы - чудесное видение, побудившее Плакиду креститься (после крещения он получает имя Евстафия) и мученическая смерть за веру Евстафия, его жены и детей - лишь обрамляют повествование (о чертах византийского Ж. см.: Безобразов П. Византийские сказания. Юрьев, 1917, ч. 1. Рассказы о мучениках, с. 251-254).

Время перевода Ж. ("Писание житиа и муки святаго Еустафиа и жены его Феопестеа и чаду ею Агапиа и Феопестеа") на Руси точно не установлено, но служба Евстафию входит уже в Служебные Минеи XI в. (см.: Ягич И. В. Служебные Минеи за сентябрь, октябрь и ноябрь в церковнославянском переводе по русским рукописям 1095-1097 гг. СПб., 1886, с. 162). В ВМЧ Ж. читается под 20 сентября. Ж. входит в состав Великого Зерцала. Его сюжет был использован в лубочных картинках.

Тот же сюжет известен и в латинской версии, отразившейся через польское посредство в русских "Римских деяниях" Римские деяния. СПб., ОЛДП, 1878, вып. 2, с. 300-318).

Изд.: ВМЧ, сентябрь, дни 14-24. 1869, стб. 1286-1298: Сказание об Евстафии Плакиде/ Подг. текста, пер. и ком. О. П. Лихачевой. - В кн.: ПЛДР. XII век. 1980, с. 226-245, 654-656.

Лит.: Ровинский Д. Русские народные картинки. Кн. III. Притчи и листы духовные. - СОРЯС, 1881, т. 25, с. 600-602; Державина О. А. "Великое Зерцало" и его судьба на русской почве. М., 1965, с. 50, 62, 158, 159; Адрианова-Перетц В. П. Сюжетное повествование в житийных памятниках XI-XIII вв. - В кн.: Истоки русской беллетристики. Л., 1970, е. 71-76.

М. А. Салмина

Словарь книжников и книжности Древней Руси. XI - первая половина XIV в. Л., 1987, с. 146-147

Мученичество святого Евстафия и кровных его

Оп.: Жития византийских святых. – СПб.: Corvus, Terra Fantastica, 1995 . Пер. С.Поляковой.

(неизвестного времени; некоторыми приписывается Симеону Метафрасту)

(Текст переведен по изданию: Analecta Bollandiana, III, Paris, 1884 )

Во дни, когда Траян 1 владел скипетром Римской державы и вся вселенная охвачена была безумием идолопоклонства, великий Евстафий славился как начальник над воинами. Тогда он звался Плакида. Эту власть купило ему не золото и не доставило благоволение тех, кто может его жаловать, а заслужили походы против врагов и многочисленные победы. На языке римлян он назывался стратилатом. 2 Евстафий был знатного рода, весьма богат и славен добродетелью и добрыми нравами. Ведь его отличало не только мужество, но гораздо более доблестное одоление страстей, ибо, осиливая внешних врагов, он никогда не позволял собственным страстям побеждать себя. Потому он вел умеренную жизнь и заботился о справедливости. И рука его была щедрой для просящих; не единственно искушена она была копьем обращать в бегство, привычнее ей было протягивать подаяние нищим, и для Евстафия больше значило тайно благотворить, чем из тайной засады обращать в бегство врагов.

Хотя и охваченный тьмой заблуждения и безумием идолопоклонства, он блистал добрыми делами и был, по слову божественного Давида, плодоносной маслиной. 3 Войти в дом Божий мешала ему только вера его - во время то Евстафий был новым Корнилием. 4 Была у него и супруга, соучастница жизни его, которая старалась соучаствовать и в добродетели, и двое недавно рожденных сыновей. Евстафий растил их так, что по плоду угадывалось дерево, и сходство сказывалось не столько в чертах телесного их облика, сколько в душевном благородстве.

Столь велика была воинская доблесть Евстафия, что враги устрашались одного имени его, и, чтобы обратиться в бегство, им довольно было только услышать о его приближении. Когда же боевое его копье отдыхало от битв, место войны заступала Евстафию охота.

Однажды Евстафий отправился на охоту, и слуга, посланный на поиски зверя, донес ему, что недалеко пасется стадо оленей. Стратиг в надлежащем порядке расставил охотников и распорядился, как вести травлю. Когда спутники его праздно стояли в ожидании, из чащи показался олень, из-за своей мощности и быстроты бега опередивший все стадо, который привлек к себе глаза Евстафия и, подобно какому-нибудь прославленному вражескому воину, как бы вызывал его на бой. И вот Евстафий, велев всем охотникам на указанных им местах ожидать стада, в сопровождении нескольких спутников, отпустив поводья, стремительно бросился в погоню за тем оленем. Затем, когда спутники его утомились, он продолжал погоню один, конь его не знал усталости, и Евстафий не остановился до тех пор, пока олень, увидев его без спутников и вскочив на вершину отвесной скалы, недоступную даже для этих животных, не прекратил одновременно своего бега и преследования охотника. Теперь казалось, что ловец не настиг добычу, но сам стал жертвой того, кого преследовал. Стратилат в поисках места, где ему было бы возможно подняться на скалу, чтобы не упустить такую редкостную добычу, на самом деле был уловлен великой и божественной мудростью. Ибо на голове увиденного им оленя между обоими рогами его был ярко сверкающий и, как пламя, горящий крест, а между этим изображением страсти Господней в воздухе, будто на иконе, начертан был сам претерпевший во плоти за нас. И тут же прозвучал глас: “Плакида, что ты гонишь меня?”. Ибо тогда еще Евстафия так звали. “Я - Иисус Христос, радуюсь на твои добродетели и определил, что несправедливо такому богатству скрываться в глубокой тьме идолослужения и пропадать втуне. Единственно любовь к человекам и желание спасти их подвигло Меня, Бога, обитающего Небеса, кому поклоняются невещественные силы, сойти на землю, приняв образ, в котором ты Меня зришь”. Пораженный столь пречудным видением и гласом, Плакида тут же упал на землю - у него не достало сил зреть и слышать подобное, а паче того из благоговения, ибо ему открылся рекший. Оправившись от великого удивления и немного придя в себя, он спросил в сильном душевном страхе: “Кто ты, владыка?”. И снова услышал тот же глас, исходящий от святого образа Господня: “Я - Иисус Христос, создавший из небытия весь мир, своими руками сотворивший человека и простерший свое человеколюбие и далее, спасши его, сломленного грехом”. И по порядку перечислил свое вочеловечение, распятие, смерть, погребение, все, что даровало освобождение роду людскому, порабощенному и воистине простертому во прахе, а также вознесение и причастность тайнам. Услышав эти слова, Плакида, как Павел, 5 просветился Божественных тайн и уверовал, чему внимал и что узрел, и показал делами своими, что сеятель небесный бросил зерна не на каменистое место и не в терние, но в тучную землю. 6

В тот час и в последующее время Евстафий приносил плоды, достойные веры его. И вот он слышит дивный глас, приказывающий ему поспешить в город к христианскому иерею, чтобы от него очиститься животворящим крещением вместе с женой своей и детьми, а после крещения возвратиться в место это. “Ибо,- был глас,- снова ты узришь Меня, и Я возвещу тебе грядущее и открою тайну спасения”. Так сказал Господь. А стратилат, возвратившись домой, все, что узрел и чему внимал, одно за одним открыл жене своей. Он еще не кончил говорить, как жена его, предваренная об этих благах, сказала: “О господин мой, ты узрел распятого, которого справедливо чтит весь христианский род”, а затем рассказала ему о том, что было с ней. Ибо она видела божественные сны, благовествовавшие ей о великих благах: “Ты и супруг твой, и дети придете завтра ко Мне, и откроется вам, что Я, Иисус Христос, могу спасти любящих Меня”. “Если ты не против, муж мой, даже на время не станем промедлением откладывать обретение блага, не будем нерадивы, когда нас ждет такая награда, но этой же ночью вкусим благодати и, придя к христианскому иерею, получим то, что великое счастие обрести, я разумею святое и божественное крещение”. Таковы были слова истинной его помощницы и доброй советчицы, ибо она была не такова, как праматерь наша. 7 И вот посреди ночи с двумя детьми и самыми верными слугами они пришли в церковь.

Затем с глазу на глаз рассказывают иерею о видении и ночных снах, просветивших их. Иерей, наделенный ведением и уразумевший слова их, благодатный, истинно Иоанн 8 - таково было и имя его, весьма возликовал и тотчас, по обычаю, наставив их, окрестил во имя Отца и Сына и Святого Духа. Стратилата Плакиду он нарек Евстафием, а жену его Татиану - Феопистой, желая, чтобы с переменой жизни изменились и имена их, а также и детей он назвал по-новому: старшего - Агапием, а младшего - Феопистом. Кроме того, иерей приобщает их святых тайн, я разумею тело Господнее и кровь. Затем, помолившись о них, радостно отпускает радующихся. “Идите,- говоря,- Христос с вами. Но в раю да не забудете вы сегодняшнего часа; пусть сохранится у вас память и обо мне”. Так сказал тот иерей, словно предзнал, каков будет конец их жизни, и требовал от тех, кто более его, большего. С наступлением дня Евстафий отослал на торжище 9 обычных своих сотоварищей по охоте, чтобы быть в одиночестве и покое. Когда один он очутился в горах на том месте, где было ему божественное видение и небесный глас, склонив голову к земле, в горячей молитве просил снова удостоиться их, ибо теперь пронзен был острейшей стрелой стремления к ним. “Явись мне,- говорил он,- Господь, и возвести то, что обещал возвестить”. И вот тотчас премудрый охотник и ловец человеков, Господь, приблизился к пришедшему. “Блажен ты, Евстафий,- рек Господь,- после купели божественного возрождения, 10 ибо обрел через то залог бессмертия, и на тебе знак, что ты овца из стада Моего. Теперь надлежит тебе претерпеть испытание веры твоей. Ибо ныне, как никогда, демон искуситель, завидуя полученному тобой дару, будет подступать к тебе, всяческими средствами пытаясь отнять его у тебя. Ты же славно, как некогда Иов, 11 оборешь его. Доныне ты был возвышен богатством, славой и счастьем, процветанием детей своих, бранными подвигами и всем, что делает человека счастливым. Но ни диавол, ни большинство окружающих тебя еще не знают, принес ли ты Мне, даровавшему это благо, как плату за него любовь ко Мне. Если ты сохранишь прежнее благочестие и тогда, когда лишишься всего, то подлинно дашь доказательство добродетели. Я сделаю так, что люди будут дивиться на тебя, и ты станешь примером стойкости для всех, любящих добродетель, так что не единственно Иов отныне будет славиться ею. После этого прения ты посмеешься над гордыней врагов, ибо одержишь победу. Утешением в горестях да будет тебе, что после унижения своего и той горькой чаши зол, которую Я дам тебе испить, вновь простру над тобой десницу Мою и любящий явлюсь тебе, возлюбившему Меня, и вновь ты обретешь прежнюю жизнь и благоденствие, а в конце дней своих будешь увенчан венцом мученичества во имя Мое”.

Рекший это воспарил в небо, а божественный Евстафий после подобающих благодарственных молитв сошел с горы, одновременно радуясь концу предвещания и как бы совлекая мысленно одежды свои перед началом искусов, и готовясь на прение. Когда мудрый этот муж воротился домой, он знал, что спокойно может открыть тайну жене, прочим же нет. Убедившись на прежнем опыте, сколь добрая она советчица, он доверяет ей предреченное. И, склонив колени и сердца свои, оба они в слезах, так как слова эти возвещали им испытания, молили, чтобы сильная и человеколюбивая десница Божия защитила их как в счастье, так и в утеснении. Прошло немного дней, и губительная чума поразила дом стратига; сначала она распространилась среди рабов и рабынь, совсем лишив его прислуги, а затем перекинулась на лошадей, мулов и коров и совершенно уничтожила стада их, так что в короткое время Евстафий потерял весь свой скот. Добрая чета ратоборцев поняла, что это лишь начало искусов, и стойко сносила все, следуя слову мудрого Иакова, заповедовавшего нам в своем послании благом считать многообразные испытания, которым мы подвергаемся, потому что, по словам его, “испытание веры рождает терпение”. 12 И вот супруги стойко сносили пришедшую беду и только просили, чтобы по милости Божией не оставляла их благодать терпения. Так, разом лишившись всего, чем владели, то есть слуг и скота, потерпев кораблекрушение у себя на родине, смотря на свое злосчастие как на какой-нибудь сон, не веря, что недавно были они славны и привлекали к себе людские взоры, стыдясь встречаться с друзьями, чтобы не вызывать сожаление и слезы соседей, знакомых, всего города, они решили покинуть родину и уйти в чужие края. Добровольное изгнание супруги предпочли любимой родине, лишь бы не иметь множества свидетелей своего несчастия, и были готовы трудиться за мзду и вести горестную жизнь на чужбине, только бы не быть среди тех, кто знал об их прежнем богатстве и теперешнем разорении. Ибо для людей благородных позор страшнее всякого страдания, бед, трудов, тягот и любой иной горести. Так рассудив и решив в душе своей, они захватили с собой немного самых необходимых вещей, сколько сами могли снести, и под прикрытием ночи и темноты вместе с детьми направились по пути, ведущему в Египет. Некоторые из их бывших соседей, привычные поступать зло, увидев, что дом остался без хозяев, тотчас вошли в него и, так как некому было помешать злодейству, разграбили все: серебро, золото и дорогие одежды, которые там были, ибо оказались немилосерднее самого диавола, наславшего испытание на Евстафия и кровных его.

В это время в городе праздновалось всенародное торжество в честь победы над персами. На нем должно было присутствовать стратилату, ибо ему предназначено было там почетное место. Весь город ликовал, а собравшиеся в театре воодушевлены были великой радостью, стратиг же, главное лицо на этом празднестве, не появлялся. Всех охватило удивление и печаль, коснулись они и самого императора. Когда же люди узнали, что Евстафию случилось претерпеть и какие беды постигли дом его и что, сломленный их тяжестью и не снеся позора, он покинул город, удалившись с глаз тех, кого знал, погрузились в печаль, и радость переложилась в глубокое уныние, и все вельможи и император скорбели, не в силах равнодушно взирать на злосчастие столь великого мужа. Однако сокровенной ото всех осталась истинная природа случившегося с ним и то, что он изменил свою веру.

И вот славный Евстафий с женой и детьми, держа, как мы сказали, путь в Египет, подходит к какой-то гавани и берегу. Найдя там готовый к отплытию корабль, они всходят на него. Море было спокойно, и попутный ветер надувал паруса, но оно яростно обрушило на них новые беды. Хозяин корабля оказался варвар и человек необузданного нрава; не знаю, умел ли он сражаться с морем и порывами бури, но зато был на все готов и отважен, когда дело касалось бури страстей и плотских порывов. Взглянув на Феописту и убедившись, что она хороша собой, он жадно смотрел на нее, пленился красотой женщины и не сводил с нее глаз. Когда путь окончился, варвар схватил женщину, сказав, что не отпустит ее и возьмет в вознаграждение за то, что доставил Евстафия сюда. Хотя супруги согласились отдать все свои деньги, чтобы он получил много более того, что ему полагалось, варвар ничего не хотел слушать, но, взглянув на них как лютый убийца, вновь повлек злосчастную, которая - о злосчастие - тем сильнее влекла его к себе. Евстафию, если он не будет молчать и не помирится на том, что вместе с детьми останется невредим, он сказал, потрясая мечом: “Он тебя и против воли заставит замолчать”.

Великого Евстафия тотчас сковал страх: ни руки его, ни язык не повиновались ему. Случилось это потому, что варвар угрожал ему смертью, а еще более из-за внезапности происшедшего. И вот божественный этот муж, хотя и вопреки воле своей, взял детей и пошел по пути, ведущему в Египет, постоянно обращая глаза назад, чтобы, пока это было возможно, видеть жену. Не зная, что ему делать, и не имея помощника, Евстафий был в растерянности и терзался печалью. Плакать он не мог, ибо сильное горе, подобно пламени, иссушающему природную влагу, не давало глазам его источать слезы. Но то, что еще будет рассказано, затмевает это тяжелейшее, как вы знаете, для любящего мужа и ни с чем не сравнимое горе. Ибо как Бог по доброте своей никогда не перестает благотворить, так диавол не насыщается злодеяниями. Благородный этот муж, словно потеряв половину своего существа и не имея иного утешения в постигшем его несчастье, кроме слез по своей жене, уходит один с детьми, этим напоминанием об их родительнице; терзаемый в душе острой болью, он благодарит Бога за мудрые приговоры его и устроение. Они достигают какой-то реки, которую из-за быстрого течения и полноводности весьма трудно было перейти. И вот, не отваживаясь переправиться с детьми, Евстафий берет на плечи сначала одного сына и переносит на другой берег. Опустив его на землю, он возвращается, чтобы взять второго, и видит, что лютый лев уже схватил в пасть этого младенца. Ужас объял самое сердце мое, охватит он, думаю, и ваше, когда узнаете о случившемся. Если столь сильно страдают внемлющие этому рассказу, понятно, как страдал родитель? Но Евстафий явил стойкость и в этом несчастии, ибо, хотя был отцом, желал показать себя и сыном, послушным Отцу Небесному. Должно нам держать в уме, что несчастье его не кончилось на этом. Увидев это ужасное зрелище, пораженный в самое сердце и не зная, что делать, так как он отчаялся спасти этого сына, Евстафий бросился к другому. И, когда возвращался к оставленному на том берегу младенцу, единственной своей надежде и единственному наследнику рода, что же случается? Язык мой сковывает самое нужда рассказать об этом, и я не знаю, как поведаю о несчастии. Еще не достигнув того берега и не оплакав судьбы первого сына, еще весь объятый огнем, еще с пылающей внутренней, обратив глаза на второго, он видит - о горькое зрелище, о злосчастные его глаза! - как волк уносит младенца в своей пасти, и тот, кого он любил, обречен стать пищей зверя. Как он это стерпел? Как вынес? Как у него достало сил видеть это? Как не отдал он Богу душу свою? Конечно, Божественная рука утешающего печалящихся простерлась над ним, чтобы, по слову Павла, даровать “при искушении и облегчение”. 13 И вот, придя в себя и уповая единственно на Бога, он снова пустился в путь, лишенный богатства, лишенный отечества, лишенный жены и детей. Истинно, человек этот был морем несчастий и зол! Но смотри на несказанно благосклонное попечение Божие, на то, как суровость Его и горечь Его в начале, в конце обращается радостью для истинно добрых и боголюбивых душ. Ведь со зверьми, похитившими сыновей его, случилось вот что. Лев, утащив мальчика, перешел реку выше того места, где Евстафий оставил ребенка, и побежал в пустыню. Но Тот, кто связал чрево кита, чтобы невредим остался в нем пророк, 14 и ныне пришел на помощь. По устроению Его пастухи напали на льва, и Бог сделал, чтобы младенец в его пасти остался невредим и не претерпел никакого зла, волк же, повстречав землепашцев, из пасти своей, словно из спального покоя, выпускает второго младенца, совершенно не тронутого и не уязвленного.

А они, я разумею пастухов и землепашцев, живших по соседству друг от друга, подобрали младенцев и человеколюбиво их у себя взращивали, ибо подвигнуты были человеколюбием зверей и боялись, чтобы лев и волк не оказались в сравнении с ними более сострадательны к людям. Ни подобравшие младенцев, ни сами они не подозревали о связывавшем их родстве.

После множества постигших Евстафия ударов и одержанных побед он, стойкий и великий душой, еще терпел голод и уповал на руки свои, и, сделав их единственной поддержкой своего существования, работал за плату, и трудом зарабатывал себе пропитание. Паче же уповал он на щедрую руку Всевышнего, которая, раскрываясь, оделяла всякую тварь благословением своих даров, и просил Бога призреть на него. Живя так, он неустанно молился с сокрушенным сердцем и смиренным духом, говоря: “Совсем не оставь меня, человеколюбец, призри на уста мои и на сердце мое, дай в терпении и благодарности прожить остаток дней и так обрести покой ото множества утеснений, ибо Ты благословен во веки”. Затем Евстафия вновь охватывала печаль, и он словно искал побуждения для слез и хотел истязать плоть и смирять дух, благодарил Бога и говорил себе так: “Увы, некогда по красоте я был как цветущее дерево, ныне же как дуб, которого лист опал, и как сад, в котором нет воды”. 15 Повторял он и слова, некогда служившие иудеям угрозой, и то, что рек схожий с ним подвигом Иов: “Кто даст мне месяц за месяцем прежние дни, когда Бог хранил меня, когда светильник Его светил над головою моею, когда Господь призирал на дом мой и пути мои струили елей, а скалы источали для меня млеко? 16 Теперь я остался один, лишен богатства, лишен рабов, лишен и той, что делила со мной жизнь. Не дано мне, увы, иметь ни любимых детей моих, никого, кто бы утешил и спас меня”. Затем, снова подняв глаза к Небесам, говорил: “Помню, Господи Иисусе Христе, как ты рек, что должно мне принять такие же, как Иову, испытания. Но теперь вижу, что мои страдания тяжелее его; у Иова ведь оставалась жена его, и друзья, и отеческая земля, услада для глаз. Я же лишен всего этого, нищ, сир, без отчизны, без крова, потерял друзей, силой отнята у меня даже та, с кем я делил жизнь. Печалями своими равен я Иову, но утешениями не равен”. Такое и подобное этому он говорил, стенаниями и слезами показывая великую печаль души, словно сбылись над ним слова: “Слезы будут для него хлебом день и ночь”. 17

Положив некую деревню, называвшуюся Вадис, пределом своих долгих скитаний, стратиг - увы, добровольный изгнанник в чужой земле - там зарабатывал себе скудное пропитание. Где-то вблизи этой деревни - о сколь дивно, Боже, Твое устроение - жили и его сыновья. Об их родстве не знали ни они сами, ни те, кто их взял на воспитание. Стратиг прожил в Вадисе 15 лет, когда сам работал в поле, когда за вознаграждение сторожа поля.

А тот варвар, который по своей истинно великой распутности похитил жену Евстафия - и здесь видно благое строение Божие,- ликовал и радовался, завладев ею. Однако он ничего не добился, кроме того, что показал себя злодеем, ибо рука Всевышнего позаботилась о благе этой женщины. И как прежде Господь, тяжкими ударами поразив фараона, чудесно сохранил Сару для супруга, 18 так и Феописту он сохранил ее мужу нетронутой и не узнавшей беззаконного смешения, покарав варвара смертью. Когда этот злодей, как он того заслуживал, умер, Феописта безопасно могла оставаться там, куда он ее увез. Но это было еще скрыто от Евстафия, чтобы вперед он получил иное, малое утешение. Но смотри, что будет дальше. Во времена те варварское племя, среди которого жила Феописта, нарушило союз с римлянами, напало на их землю и, захватив богатую добычу, без урона возвратилось назад. Случившееся внушило великую тревогу тому, кто владел тогда скипетром Римской державы. Решив защитить римлян, он вспомнил тут о человеке, который мог достойно вести войну. Это был Евстафий. И вот, не медля, Траян, ибо Траян правил тогда Римской державой, посылает на его розыски. Он велел искать Евстафия во всякой земле и во всяком городе, а нашедшим была назначена немалая награда. Многие для этого рассеялись по всем углам земли. Два мужа, они звались Акакий и Антиох, которые были слугами Евстафию, пока он был стратигом, и несли воинскую службу, и лучше других знали этого мужа, совершив долгий путь, с помощью Божией, приходят в деревню, где Евстафий питался от трудов рук своих, исполняя всякую сельскую работу. Когда они к нему приблизились, ни по одной черте не могли узнать его, ибо облик Евстафия изменили постоянные горести и из-за великого того страдания поступь его была неверной, а лицо печальным. Простота и бедность его одежды тоже не позволили им узнать этого мужа, среди многих знаменитого и не имеющего себе равных. Евстафий, хотя и не узнанный, узнал пришедших. Когда он увидел известных ему людей, сердце у него сильно забилось, и снова он вспомнил прошлое, и улегшееся уже страдание оживилось. Однако стойкий этот муж овладел собой, скрепив сердце, терпел и молчал, чтобы оказаться победителем не только врагов, но и своих страстей. Акакий и Антиох еще не слышали его голоса и только спрашивали всех, не видел ли кто-нибудь из них такого человека, всячески стараясь найти Евстафия. А он, охваченный сильной печалью, только и делал, что молил Бога об одном и подлинном утешении, говоря: “Положи предел, человеколюбец, положи предел бессчетным козням против нас диавола, ибо одному Тебе ведома слабость человеческая. Терпение Ты мне послал, даруй во благости своей и утешение. Если я не гневлю своими мольбами, если не печалю внутреннюю Твою, Благой, тем, что пекусь о себе более, чем Ты, Господи, обо мне, да будет воля Твоя явить ту, кого Ты дал мне помощницей, по попечению Твоему с самого начала соединенную со мной, если варвар тот еще не убил ее, побужденный гневом или страстью, как явил Ты мне знакомых людей, которые некогда служили рабу Твоему. Зная, что злосчастные дети мои сделались добычей диких зверей, я не буду, Владыка, таить свою мольбу - прошу, чтобы в день воскресения всего рода человеческого мне свидеться с ними и во веки ликовать вместе”. Едва он сотворил молитву, как услышал глас с неба, говорящий: “Мужайся, ибо жизнь твоя, как прежде, будет славной, и ты счастливо обретешь жену свою и детей”. Когда Евстафий это услышал, он исполнился ликования и страха: ликования из-за благой вести, страха же из-за предчувствия испытаний, ибо боялся их и страшился злоумышлений диавола. Воины же, которые отправились на его розыски и нигде ничего о нем не могли разведать, отряхнув дорожную пыль и переодевшись, приближаются к Евстафию. Сказав обычное: “Радуйся, друг” - и в ответ от него услышав то же, стали рассказывать, что делали по дороге и с кем встречались, и расспрашивать, видел ли он когда-нибудь Плакиду, странствовавшего с женой и детьми. Ибо полагали, что они до сих пор вместе. Евстафий, сжигаемый душевно памятью о жене и о детях и, словно жалом, уязвленный словами пришедших, начав говорить, склонялся уже к слезам, однако смирил свою скорбь уздой рассудка и размышления и стал расспрашивать, зачем повсюду они разыскивают этого мужа и зачем он им так нужен. Акакий же и Антиох сказали, что он-де нам родич и долгое время мы не видели его, а теперь возгорелись в сердце сильным желанием увидеть. Евстафий молчал и не открылся им, но пригласил обоих на угощение и на обед, желая, чтобы они отдохнули от трудов своего странствия. И вот Евстафий отвел их в дом, где ему самому дали приют, сказав хозяину: “Эти мужи мне знакомы и, идя мимо, попали к нам, поэтому нужно подобающим образом их принять. Служба моя и длани мои отработают расход”. Так он принимал их и услуживал им, а душа его томилась, и внутренняя содрогалась в тоске, и он заплакал. Что на его месте сделал бы другой человек, вспомнив о своем прежнем счастье, не происходи он от дуба или скалы?! 19 Когда Евстафий почувствовал, что глаза его побеждены и по щекам катятся слезы, желая скрыть это, тотчас вышел, словно за какой-то надобностью, и тщательно вытер глаза. Вернувшись, вновь разделял веселие этих мужей. Много раз Евстафий уходил и плакал, но скрывал это по величию своего духа. Но когда прибывшие всмотрелись в него и со вниманием оглядели, они заметили, что лик его исполнен великой кротости, а это не ложное свидетельство внутреннего совершенства и добродетельной души; постепенно, как охотничьи псы, они начали его причуивать и уже перешептывались, что он, мол, весьма похож на того, кого мы ищем, а один из них сказал: “Сходство этого мужа с Евстафием добрый знак: наши ожидания не будут обмануты. Мне ведома одна верная примета, которая позволит нам безошибочно судить. Я знаю, что вражья рука некогда поразила шею Плакиды, и это была не поверхностная царапина, а очень глубокая рана. Если мы найдем шрам, добыча попала в сети. А там уж от нас зависит, чтобы она ни при каких обстоятельствах не ускользнула из наших рук”. Так они говорили и, приблизившись, обратили глаза на его шею и тотчас увидели шрам, яснее слова изобличающий этого мужа. Не в силах сдерживаться из-за охватившей их сильной радости, они вскочили из-за стола и, словно в исступлении или неистовстве, не понимая, что с ними творится, то прыгали от радости, то плакали, то горячими поцелуями выказывали ликование своей души. Чего только они не говорили, чего только не делали! Припадали к ногам Евстафия, ловили его руки, обнимали за шею, словно боясь, что все случившееся - сон, и говорили: “Начальник, благодетель, господин наш”, расспрашивали, что произошло и что он претерпел, и как переменилась жизнь его, где жена его, где дети. “Если мы не лишились рассудка, если не грезим, разве тот, кого мы искали, не перед нами?”. А воистину благородный тот муж и без того имел печальные и полные слёз глаза, услышав же, что они спрашивают о детях и жене его, горько заплакал и громко застенал, и непрерывно льющиеся слезы омочили лицо его и одежду. С трудом сдержав наконец свои стенания, он сказал голосом, сдавленным сердечным волнением: “Друзья, дети мои и жена уже умерли (ибо и Феописту он считал умершей), а меня, исполненного печали, покинули в злосчастной этой жизни”. Говоря так, он возбудил общую печаль: все жители деревни сбегались толпами, чтобы быть свидетелями невиданной трагедии. Едва сами императорские слуги прекратили плач и успокоили шумевшую толпу, они открыли присутствующим высокий сан и подвиги Евстафия, его благородное происхождение и прочие выдающиеся достоинства и привели их этим в великое изумление. Ибо поистине неслыханно, чтобы стратиг трудился за мзду, прежде владыка над многими какого-то простого человека, живущего трудом рук своих, называл господином, чтобы тот, кто привык кормить сотни тысяч людей, смотрел в руки другим и трудом добывал себе пропитание. Узнав это об Евстафии, все недоумевали, совестились, корили себя за неведение и дивились стойкости его, говоря: “Увы, как это от нас утаилось, как могло скрыться? Кто бы не выказал сострадания, если б знал, кто бы не разделил с ним его печали?!”.

Так говорили жители деревни и вспоминали о том, что Евстафии вынес, а воины, отведя его в сторону, сообщили ему волю императора и то, зачем они пришли сюда, и что в его помощи нуждается и сам император, и все его вельможи, и весь город, а также, что им было повеление возвратиться не иначе как с Евстафием. Поспешно сказав ему это, они сняли покрывавшие его лохмотья и одели в принесенные ими царские одежды: с давних пор ведь император любил Евстафия и показывал, сколь великую имел к нему склонность. Затем воины вместе с ним покинули деревню. Евстафий полагал, что без воли Божией это бы не случилось, так как незадолго был ему божественный глас, возвестивший обретение прежней славы и остальные радостные и благие вести. Во время пути он поведал им, как узрел Господа, как крестился и получил имя Евстафий, и все, что случилось в доме его и на пути во время бегства, он без прикрас рассказал им. Через пятнадцать дней они свершили путешествие и пришли во дворец. Императору возвестили о прибытии Евстафия, и несказанная радость исполнила и его, и граждан, и все войско. Свидетельством великой радости императора было то, что он не выражал ее, как обычно, а, словно от преизбытка ликования, был сам не свой и не думал о приличествующем царям достоинстве и гордости. Пренебрегши тем, что был занят - ведь тогда император был погружен в государственные дела, он поднялся с трона, пошел навстречу входящему в царский покой Евстафию и, протянув ему, ты бы сказал сердечно, руку, горячо обняв и милостиво приветствовав, слезами и поцелуями, выказывая великое ликование и душевную радость. Затем император расспросил Евстафия о его злосчастиях, а тот поведал все от начала до конца - о чуме у себя в доме, о гибели рабов, о падеже быков, мулов, лошадей и другой скотины, затем о расточении всего достояния и богатства своего дома, поведал, что ему тяжело было выносить презрение знакомых и потому нужно было скрыться и жить где-нибудь далеко среди тех, кто его не знает. Далее о том, что видел, как жену его, стыдливую до предела, подобно пленнице, влек варвар, до предела разнузданный, что зубы хищных зверей растерзали его младенцев и глаза отца это вынесли; и что с тех пор стратиг, трудясь за плату на чужбине, кормился трудом своих рук.

Когда эта печальная повесть была рассказана, слезы сочувствия полились из глаз слушателей, хотя то, что Евстафий был найден, снова утешило их душевную скорбь. После этого император говорит со стратигом о военных делах и возвращает ему золотой пояс и сан. 20 А он, посмотрев стратиотские списки и убедившись, что для предстоящего похода воинов слишком мало, объявил новый набор. Тотчас по всем городам и деревням Римской державы всех, кто был особенно силен и молод, вносили в списки как участников этого похода. А что было дальше? Господь, мудро питающий все и на все призревающий, призвавший небытие к бытию и воедино соединивший рассеянное, чудесно устрояет, чтобы найдены были дети Евстафия. Из той деревни, где они жили, следовало взять двух новобранцев, превосходящих силою тела и мощью рук своих сверстников. Когда же вновь набранное войско по велению стратига было разделено на фаланги и лохи, 21 сыновей Евстафия сделали щитоносцами. Евстафий, по многим чертам их телесного облика угадав в них благородство и отвагу, под влиянием любови, склонился душой к юношам. Говорят - подобное к подобному; вот он и велел, чтобы юноши делили с ним трапезу и дом его. Сделав все приготовления к войне, стратиг выступил на врагов. Когда завязалась битва, отважный тот муж мощным ударом обращает в бегство варваров и многих убивает. Но в своем возмездии виновникам зла он на этом не останавливается, а нежданно переходит реку Гидасп; 22 грабя все на своем пути и захватив великое множество пленников, Евстафий посрамил варварскую гордыню и научил варваров бояться возмездия за совершенные злодеяния. Так этот благородный муж освободил Римскую державу от угрожавшей ей беды. Возвращаясь на родину, стратиг разбил лагерь в одной деревне, удобной для этой цели, и, чтобы воины отдохнули от трудов, оставался там три дня, так как деревня была украшена рощами и текучими водами и вся стояла среди прекрасных цветущих садов. Жена Евстафия приставлена была за плату сторожить один из этих садов. Щитоносцы стратилата - молва о том, что они его сыновья, уже шла и торопила обнаружение божественного этого строения - расположились на ночлег вблизи сада, который охраняла жена Евстафия; недалеко оттуда находился и сам стратиг. Обычно во время привалов воины рассказывают друг другу разные происшествия, особенно же охотно диковинные, которые этим-то как раз и привлекают слушателей. Вот около полудня оба юноши сошлись вместе и стали вспоминать о своем детстве. Старший говорит младшему: “Отец мой - стратилат, мать же благовидна и не уступает красотой ни одной женщине. Был у меня брат, младше меня, белокурый. Родители, сам не знаю почему, взяв нас с собой, покинули дом. После долгого странствия мы сели на корабль и поплыли. Когда же пришло время спуститься на берег, я с братом и отцом сошли с корабля, а мать наша осталась. Почему это случилось, я тоже не знаю, но помню, что отец сильно плакал, когда покинул корабль. Идя со мной и с моим братом, отец вскоре подходит к реке, которую любому было трудно перейти, а ребенку и совсем невозможно. Поэтому, посадив брата себе на плечи, он стал переходить реку, меня же собирался перенести вторым. Брат был уже на том берегу, и отец направился за мной; достигнув середины реки, он увидел зрелище, непереносимое ни для чьих глаз, а особенно для отцовских. Словно по данному кем-то знаку, появляются хищные звери и тотчас уносят в одну сторону меня, а в другую брата. Отец видел это, но не мог никому из нас помочь... (Текст испорчен – прим. пер.) переправляется через реку, в пасти своей держа меня. Затем, когда прибежали пастухи, волк отпустил меня, не причинив никакого вреда, и я попал к пастухам и был ими воспитан”. Младший брат, слушая этот рассказ и во всем находя для себя знаки, приметы и напоминания, пришел в волнение, и сердце его стало тревожно биться. Когда же он выслушал всю историю до конца и уже не по непрочным, а по несомненным доказательствам узнав брата, не мог ни успокоиться, ни сидеть на месте, ни владеть собой, но вскочил и обнял его с великой любовью и радостью, ликуя, плача, то дивясь чуду, то предаваясь веселию. Так многообразно менялись его чувства. “Ты брат мой,- кричал он,- брат мой, любимый брат, милый брат, брат, которого вопреки всякой надежде я вижу живым, как и ты нечаянно меня; нас ведь удивительным образом похитили звери, еще удивительнее мы были спасены и сострадательно взрощены людьми, которые о нас ничего не знали. Это,- говорил он брату,- как и многое, что ты мне рассказал, я храню в памяти не потому, что был тому свидетелем: я все слышал от людей, меня воспитавших”. Столь чудесным образом Господь дал братьям узнать и найти друг друга. Как же они узнали мать свою и были узнаны ею? Слушайте все и никогда не забывайте, что эти их речи обнаружили юношей, расположившихся для беседы вблизи ее дома. Ибо так устрояет все великая мудрость Божия. Находясь рядом - неузнанная вблизи неузнанных, Феописта явственно услышала то, что они говорили. Поначалу она ничего не могла понять, хотя молодость и красота юношей напомнила ей о сыновьях. Когда же повесть их продвинулась вперед, сердце Феописты исполнилось тяжелых мыслей: ее мучили раздумья и томили сомнения. Она с любопытством глядела на лица юношей и всячески старалась различить в них приметы своих сыновей. Феописта не знала про похищение младенцев зверьми, так как сама была похищена до этого, но на основании многого отчетливо поняла, что это ее сыновья, ибо и лица их явили ей несомненное доказательство этого, особенно же укрепляло ее веру упоминание о том, что их отец стратилат, что, когда они с корабля сходили на чужую землю, все спустились, кроме матери, и корабль увез ее одну. Она стала несказанно стенать и благодарить Бога, собрав в сердце своем все это воедино и уже не сомневаясь, что юноши - ее сыновья, а невольно заплакав, старалась не дать заметить этого юношам, что было мудро и не похоже на женщину. Затем поспешно скрылась в домике, где жила, а так как скорбь не давала ей молчать (обычно ведь в подобного рода обстоятельствах мы не столько радуемся тому, кого нашли, сколько скорбим по тем, кого потеряли), принялась горько и слезно плакать, говоря: “Отпрыски чрева моего здесь. Где же отец их? Не случилось ли с ним какой нежданной беды? Не пожрал ли его подкравшийся хищный зверь? Или, быть может, печальными глазами смотрит он на свет солнца, ибо его теснят беды? Узнают ли меня, несчастную, мои дети? Я опасаюсь, что они с подозрением отнесутся ко мне, подумав, будто не из-за того, что претерпела, а из-за того, что услышала, я называю себя их матерью”. Так она говорила себе и остаток дня и всю ночь провела в тревоге. Женщина решила утром явиться к стратилату и попросить его взять ее вместе с собой на родину. Потому она подошла к нему и говорит: “Господин мой, я родом из римской земли, но много лет прожила здесь, так как некому было помочь мне возвратиться в свое отечество. И вот я молю тебя, да не призришь ты женщину, стремящуюся обрести при твоей поддержке родину и находящуюся в столь великом затруднении”. Это показалось ей полезным для обеих сторон, то есть для супруга ее и детей - она возвращалась бы вместе с возвращающимися, а так как щитоносцы должны были сопровождать стратилата, то, следуя за ними, она могла бы видеть их и, разговаривая, приучать к своему облику и речи, и так постепенно добиться, чтобы юноши ее узнали и убедились в ее кровной близости к ним; кроме того, власть стратилата могла помочь ей найти своего мужа, где бы он ни был. Так она решила и с такой просьбой обратилась к стратилату, а тот, участливый ко всем, особенно же к тем, кому жизнь принесла тяготы и печали, внял ее просьбе и согласился доставить на родину. Феописта подивилась на великую доброту и человеколюбие стратилата, стала оглядывать его внимательными глазами, и какой-то луч, словно осветив перед женщиной душевный склад и внешний облик стратига, позволил ей узнать его.

Когда же она вполне уверилась, что стратилат - Евстафий, супруг Феописты, и у нее не осталось никакого сомнения, замерла без слов в душе и на языке, пораженная необычайностью происходящего и разделяясь между стыдливостью и любовью. Так как женщина сознавала свое ничтожество и славу этого мужа, она не могла подумать, как посмеет назваться его женой. Кроме того, Феописта не знала, как к ней теперь отнесется Евстафий - ведь прошло очень много времени, и это еще более сдерживало ее. Однако любовь сильна и исполнена дерзости, и нет такого недоступного препятствия, которое не оказалось бы для нее оборимым и ничтожным. И Феописта, уступив ей, дождалась подходящего часа, предстала перед мужем и, глубоко и печально вздохнув и проливая из глаз - это лучший способ убеждения - горькие слезы, сказала: “О благородный, злосчастный и многострадальный, из Плакиды ставший Евстафием, просвещенный к благочестию и наставленный о грядущем видением Святого Креста, данным тебе через оленя, из счастливого ставший презренным и узнавший беды, некогда оставивший жену свою на корабле, а это, увы, была я, несчастная, кого варвар тот и убийца отнял в уплату за нашу переправу; тебе, горько плачущему, он велел сойти на берег, а меня, задумав злое, оставил у себя. Возмездие скоро настигло злодея и сохранило тебе чистоту супруги. С тех пор я перенесла многое, но неоскверненным соблюла супружеское ложе. Я говорю это, призывая в свидетели Бога и недреманные Его очи. Если все это - приметы твоей жизни, ты должен узнать свою жену; если не отвергаешь меня в моем ничтожестве и не считаешь недостойной твоей славы, вместе сейчас возблагодарим великое попечение о нас Христа, по которому все так устроилось”. Так с горячими слезами говорила многострадальная Феописта, а стратиг, полагая, что этого недостаточно, чтобы ей поверить... (В тексте пропуск – прим. пер.).

Так не совсем забыт будет нищий, и надежда его не до конца погибнет, 23 ибо Господь “мертвит и живит”, 24 ранит и вновь исцеляет, “превращает бурю в тишину” 25 ; испытав их на огне, как испытывают серебро, он даровал им утешение, так что Евстафий сказал: “Слушайте, и всем вам, кто богобоязнен, я расскажу, что Бог судил душе моей. Ибо торопятся к Нему стопы благовествующего. 26 Да услышим идущие к часу этому слова Наума: „И явился вдувающий в лицо его дыханье жизни и освобождающий его от утеснения". 27 Но довольно”.

После этого стратиг, повелев, чтобы за ним вели пленников и везли остальную добычу, победителем двинулся в царственный город Рим. До возвращения Евстафия умер Траян, и царство перешло к Адриану, мужу, твердо державшемуся языческой веры, образом мыслей варвару и жестокому гонителю благочестивых. 28 По возвращении стратега император, радуясь одержанной им победе над врагами, наградил его дарами и прочими знаками своего благоволения и весьма был доволен тем, что Евстафий нашел жену свою и детей. Когда же этот безумец отправился в языческий храм, чтобы принести благодарственную жертву тем, кто был еще безумнее его, воистину благочестивый стратиг, зная подлинного виновника своей победы и почитая его духовной жертвой, не только что не вошел в храм вместе с императором, но не мог даже приблизиться к дверям его, ибо с самого начала уклонялся от пути зла.

Император осведомился о причине того, почему он не принес отчим богам благодарственные жертвы за победу и спасение детей и жены, а Евстафий, привыкший свободно говорить и смело исповедовавший свою веру, тотчас без колебания сказал: “Будучи христианином, о император, я приношу благодарность за эту победу и обретение детей моих и жены Христу, даровавшему мне их. Никого другого, особенно же не обладающих душой немых истуканов, я, не стану признавать и чтить, ибо не лишился еще рассудка”. Император, разгневавшись на эти слова, сначала лишает Евстафия сана стратига и пояса, а затем, злочестивый, предает вместе с женой и детьми суду трибунала. На первых порах император пытается словами убеждения уговорить супругов отказаться от благочестия, когда же видит, что они недоступны никакой лести и кажущимся ему благими посулам, приступил к угрозам. Но так как они и этого не устрашились, Адриан решил испробовать иной путь, ибо, по безумию своему, не ведал, что убеждение и насилие - непримиримые враги. Ведь если он желал, чтобы Евстафий и его кровные подлинно отступились от христианской веры, следовало их уговаривать, а не карать; ведь нельзя довольствоваться одними словами, если то же самое не говорит и сердце человека. И вот он приказывает отвести борцов этих на ристалище. Воистину лютый и безумный, он спускает на Евстафия и кровных его лютых львов, и они стремительно бросаются на святых, ибо их подгоняет голод. Мужеубийцы позаботились, чтобы мученики Христовы скорее были растерзаны, так как к природной дикости зверей присоединился еще и голод. А это для борцов было причиной еще более славного чуда: дикие звери их не тронули, ибо по великой мудрости Божией величайшее зло нередко претворяется в величайшее торжество добродетели. Едва львы приблизились к святым, они перестали быть хищными зверьми, но, воистину нелицеприятные свидетели благочестия, подтвердили его не словом, а делом. Ибо тотчас львы, наподобие молящихся, склонили перед святыми головы, словно прося прощения за то, что не по своей, а по чужой воле оказались здесь, облизали стопы их с великой бережностию и кротостию и тотчас мирно отошли. Этим они обличили злочестивое безумие тирана и воочию показали всем, что и бессловесные твари, насколько они имеют разум, признают владык своих. Таким образом, звери показали себя как бы наделенными способностью мыслить. А теперь посмотри на людей, явивших кровожадность лютых тварей и совершенное отсутствие разума. Безрассудному императору следовало бы поразиться такому сверхъестественному и удивительному чуду и избрать его кормчим, путеводящим к благочестию. Он же не только не удивился и не был устыжен поведением животных, но еще сильнее это разожгло его ярость, словно он гневался на львов за то, что они вопреки его ожиданию не бросились на святых. Затем император приступил к другому виду пытки: для мучения святых изготовляется медный бык. На следующий после звероборства день быка этого раскаляют огнем, и император велит собрать весь народ в театре. Так как своим многоглаголанием тиран уже показал себя пустословом, понапрасну тратящим время, он пришел в еще пущий гнев и приказывает окружающим его быстрее слова ввергнуть святых в нутро быка. И вот приспешники императора повлекли мучеников, нимало не скорбящих, без всяких следов страдания на лице, и, приблизившись к быку и воздев руки и глаза к небу, святые сказали: “Боже, Господь сил, услышь мольбу нашу и дай нам, Господи, за то, что проверил и испытал нас в огне подвига во имя Твое, получить удел всех от века Твоих святых. Ты, по слову своему, Господи, привел нас к прежней славе и блеску мира сего, ныне же приведи от преходящего к вечному. Вот во имя Твое мы предадим себя огню, отец вместе с детьми и их матерью. Да будет наша жертва любезна Тебе, и да посрамится силой Твоей враг всего человеческого рода. Да прославится, Господи, через нас, ничтожных, преславное имя Твое. Не презри жертву нашу, но пусть пред лицом Твоим будет она как дары Авеля, как жертва Авраама, 29 как кровь первомученика, 30 как убиение, огненная смерть и мученическая кончина всех святых. Уготовь спасение души и освобождение от всякой скорби всем, творящим ради святого Твоего имени нашу память”.

Едва эти слова за славным мучеником Евстафием повторил хор сомучеников его, был им глас с неба, рекший, что мольба их услышана, и объявлявший их наследниками Царствия Небесного. После того как мученикам был глас этот, все они с ликованием тотчас вошли в нутро огненного быка. Но он уже не был орудием пытки: как бы святые ни прикасались к нему телом, медь только свежила их покрытые испариной тела и придавала им сил. И так, славя Бога и желая найти в царствии Его успокоение, сентября двадцатого дня они предают в руки Его свои мученические и многажды в состязаниях торжествовавшие души. Однако по прошествии трех дней исчадие зла, Адриан, приближается к медному этому быку и требует, чтобы его открыли (ведь на спине его была дверца). Когда дверцу открыли, он и все присутствующие видят тела мучеников; на них не было никаких следов огня и противу прежнего они сверкали еще большей белизной. Потому тиран, думая, что святые живы, велел вытащить их из чрева быка, и тут всех охватило великое удивление: огонь не коснулся святых и не повредил им, чтобы пламя можно было считать причиной их смерти. Пораженные этим великим чудом, все словно в один голос и по чьему-то знаку воскликнули: “Могуч христианский Бог! Иисус Христос - единый истинный Бог, великий, всемогущий, соблювший тела Своих святых невредимыми среди пламени, так что и единого волоса их не тронул огонь; не-ложное свидетельство Его Божественной силы дали уже львы, сохранившие рабов Его от погибели”. Так и подобным образом славя Бога, говорил народ. Тиран же, посрамленный, а равно испуганный криком толпы, с позором отступил, а с ним вместе тайно скрылся общий враг всех живущих. Благочестивейшие и вернейшие из христиан подняли тела многажды во состязаниях торжествовавших мучеников Христовых, почтили их, как подобает, песнопениями и похоронили с честью и богобоязненно в священном месте. Когда же к окончанию пришло языческое ослепление, мученикам построили молитвенный дом, славя Отца, Сына и Святого Духа, единое Божество и единое Царство. Да будет Ему слава, честь, сила, величие и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Комментарии

*Все ново- и ветхозаветные цитаты даются в синодальном переводе.

1 . Траян - римский император (98-117).

2 . Стратилат - высокий военный чин.Далее Евстафий часто именуется стратигом, т.е. полководцем.

3 . …был... плодоносной маслиной.- Пс. 51,10.

4 . Корнилий - в апостольские времена римский центурион в Кесарии. Подвигнутый видением, он привел в город апостола Петра, результатом чего было, как гласит легенда, предусмотренное духом Божиим обращение Корнилия, принявшего крещение и последовавшего за Петром.

5 . ...как Павел, просветился Божественных тайн...- имеется в виду внезапное обращение апостола Павла. Строгий последователь фарисеев, он предпринял даже гонения на христиан, для чего направился в Дамаск. На пути туда Павел пережил неожиданный душевный перелом, в результате чего он превратился в адепта и насадителя христианства. Эпизод обращения Плакиды написан по образцу рассказа об этом в Деяниях апостолов, повторены даже знаменитые слова Христа, обращенные к Павлу: “Когда он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: „Савл! Савл! (таково было иудейское имя апостола.- С. П.). Что ты гонишь меня?" Он сказал: „Кто ты, Господи?" Господь же сказал: „Я Иисус, которого ты гонишь"” (9, 3-5).

6 . ...сеятель небесный бросил зерна не на каменистое место...- намек на евангельскую притчу о сеятеле, разбрасывающем семена, из которых одни падают вдоль дороги, на камни или в сорняки, а другие - на добрую землю (Матф. 13, 4 сл.).

7 . Праматерь наша.- Ева. В отличие от Феописты она дала своему мужу пагубный совет: вкусить от древа познания добра и зла, что привело к изгнанию обоих из рая.

8 . ...истинно Иоанн...- т. е. благой, благодатный. Имя Иоанн производили от древнееврейского слова благодать.

9 . ...отослал на торжище...- рыночная площадь средневекового города представляла собой своеобразный центр общественной жизни, где обменивались новостями, обсуждали религиозные и политические вопросы и т. п.

10 . Купель божественного возрождения - крещение.

11 . Ты же славно, как некогда Иов, оборешь его.- Иов - библейский праведник, которого Бог по подстрекательству диавола решает подвергнуть искусу, чтобы посмотреть, останется ли он, каким был в дни своего благоденствия. Для этого он отнимает жизнь у детей Иова, лишает его богатства и насылает на него проказу, но Иов сохраняет благочестивое терпение.

12 . ...испытание веры рождает терпение.- Не вполне точная цитата из Посл. Иак. I, 3.

13 . ...при искушении даст и облегчение.- I Коринф. 10, 13.

14 . Но Тот, кто связал чрево кита, чтобы невредим остался в нем пророк...- намек на эпизод библейской легенды: пророк Иона был выброшен в море во время бури и проглочен огромной рыбой, во чреве которой он пробыл три дня.

15 . ...как дуб, которого лист опал, и как сад, в котором нет воды.- Исх. I, 30.

16 . Кто даст мне месяц за месяцем прежние дни...- парафраз Иов 29, 2 ел.

17 . Слезы будут для него хлебом день и ночь.- Незначительно измененные слова Пс. 41 (42), 4.

18 . ...чудесно сохранил Сару для супруга...- имеется в виду библейский рассказ о том, как Авраам, переселившись в Египет, выдавал свою красавицу жену Сару за сестру, и потому она попала в гарем фараона. Но Бог жестоко покарал фараона, и тот вернул Сару мужу.

19 . ...не происходи он от дуба или скалы?! - Стих Одиссеи (19, 163) стал поговорочным речением еще в античное время.

20 . ...возвращает ему золотой пояс и сан.- патрикиям полагалось носить красную шелковую одежду и золотой пояс.

21 . Фаланга - пеший строй, замкнутые линии воинов в несколько следующих друг за другом рядов. Лох - воинское подразделение различной численности. Здесь, вероятно, римская центурия, т. е. сто воинов.

22 . Гидасп - приток Инда.

23 . Так не совсем забыт будет нищий, и надежда его не до конца погибнет...- Пс. 9, 19.

24 . ...мертвит и живит...- ср. I Царств. 2, 6 сл.

25 . ...превращает бурю в тишину...- Пс. 106 (107), 29.

26 . ...стопы благовествующего...- Наум 2, 1.

27 . И явился вдувающий в лицо его дыханье жизни и освобождающий его от утеснения.- Незначительно измененная цитата из Наум 2, 2.

28 . ...царство перешло к Адриану...- как свидетельствуют источники, Адриан (117-138) был не “более жестоким гонителем благочестивых”, чем его предшественник Траян.

29 . Дары Авеля и жертва Авраама - сын Адама Авель пожертвовал первенцев из своего стада, и “призрел господь на Авеля и дар его” (Быт. 4, 4). Авраам, один из библейских патриархов, по воле искушавшего его Бога готов был принести в жертву своего единственного сына Исаака. Видя его веру и послушание, Бог позволил Аврааму пощадить сына.

30 . ...кровь первомученика...- первомучеником считали архидиакона Стефана, одного из 70 апостолов, т. е. тех, кто действовал вместе с 12 апостолами, избранными самим Христом.

СКАЗАНИЕ ОБ ЕВСТАФИИ ПЛАКИДЕ

Перевод древнерусского текста

В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ОПИСАНИЕ ЖИТИЯ И МУЧЕНИЯ СВЯТОГО ЕВСТАФИЯ, И ЖЕНЫ ЕГО ФЕОПИСТИИ, И ДЕТЕЙ ИХ АГАПИЯ И ФЕОПИСТА

В дни правления Траяна, когда приносили жертвы идолам, был некий стратилат по имени Плакида, человек высокого и славного рода, имеющий более других золота и всякого добра; он был язычником, но украшал себя праведными делами, кормил голодных, поил жаждущих, одевал нагих, помогал бедствующим, освобождал из темниц и вообще стремился помочь всем людям. Была у него жена, тоже язычница, но, как и он, творила она добрые дела. У них родились два сына, и они воспитали их в тех же добрых обычаях. И так как этот муж прославился не только добродетелями, но и храбростью и доблестью, то все чужестранцы и варвары боялись одного только его имени. Он был храбрый воин и искусный охотник и всегда развлекался охотой. Человеколюбец бог, всегда и везде призывающий к себе достойных себя, не посмотрел на то, что он находится во тьме идолопоклонства, - ведь сказано в Писании: «Человек, боящийся бога, в любом народе, приятен ему», - захотел спасти его следующим образом: когда однажды Плакида отправился, как обычно, на охоту со своими слугами, появилось стадо бегущих оленей, Плакида расставил охотников и начал гон. И увидел он оленя, самого крупного и самого красивого во всем стаде, и отделился тот олень от стада, Плакида тоже отделился с небольшой свитой от остальных и стал с ними преследовать этого оленя. Пока они его преследовали, все обессилели, и Плакида один продолжал гнаться за оленем, и вскоре оказался далеко от своей дружины. Долго гнал он оленя, вдруг олень вскочил на высокую скалу и стал на ней. Стратилат подъехал ближе, обдумывая, каким бы ему образом поймать оленя, ведь слуг с ним не было. Но бог предопределяет различные пути для спасения людей: уловил он своим явлением ловца Плакиду - не так, как Корнилия - Петром, а как Павла-гонителя. Долго так стоял Плакида, смотрел и удивлялся, и показал бог чудо так, как некогда Валааму, когда осел заговорил по-человечески. Над рогами оленя показался святой крест, светящийся как солнце, и между рогами - образ святого тела Христова. И дал бог человеческий голос оленю, который сказал ему: «О Плакида! Зачем ты меня гонишь? Это ведь ради тебя пришел я, чтобы явиться тебе в образе этого животного. Я - Иисус Христос, которого ты почитаешь, не ведая. Твои добрые дела, что творишь ты нищим, дошли до меня, и из-за этого я пришел явиться тебе в образе этого животного и уловить тебя, так как несправедливо, чтобы любящий меня увяз в дьявольской сети». Услышав это, стратилат, объятый страхом, упал с коня; через некоторое время он встал и, желая лучше увидеть, сказал: «Кто ты, голос, который я слышу? - явись мне, говорящий, чтобы я уверовал в тебя!» Сказал ему господь: «Знай, Плакида, я Иисус Христос, сотворивший небо и землю из ничего; я, сотворивший солнце, чтобы дать свет дню, и луну и звезды, чтобы дать свет ночи; я, создавший человека из земли, ради спасения человека явился во плоти, претерпел распятие и погребение и в третий день воскрес». Услышав это, Плакида упал на землю и сказал: «Верую в тебя, господи, верую, что ты творец всего и животворен мертвых». И снова сказал ему господь: «Если веруешь в меня, иди в город, обратись к христианскому священнику и проси у него крещения». Плакида же сказал: «Господи! Велишь ли сказать об этом моей жене и детям моим, чтобы и они уверовали?» Сказал господь: «Расскажи им; крестившись, вы очиститесь от ваших грехов. А потом приди сюда, я тебе раскрою тайны спасения». Вернувшись домой, когда уже был вечер, Плакида стал рассказывать жене своей о великих чудесах Христа, которые он видел. Когда он кончил, жена воскликнула: «О господин мой! Ты видел распятого, которого чтут христиане? Он есть бог истинный, такими знамениями спасающий верующих в него!» И еще она воскликнула: «Помилуй меня, господи Иисусе Христе, и обоих моих младенцев!» И сказала она мужу: «И я прошлой ночью видела его во сне, и он сказал: «Завтра ты, и муж твой, и дети придете ко мне и поймете, что я есть Иисус Христос». Давай пойдем этой ночью и крестимся: этим крещением мы станем ему свои». И сказал ей Плакида:«То же самое сказал мне тот, который мне явился». И когда наступила полночь, с обоими младенцами и несколькими слугами пришли они к священнику. Оставив слуг снаружи, они вошли к священнику и рассказали ему обо всех видениях; объявили себя верующими в господа нашего Иисуса Христа и просили его свершить над ними таинство крещения. Священник обрадовался и прославил господа Иисуса Христа, который хочет спасти всякого человека и привести его к истине, сотворил он над ними молитву, научил их вере и крестил их во имя отца и сына и святого духа. Плакиду он назвал Евстафием, а жену его Татьяну - Феопистией, сына - первенца - Агапием, а меньшого - Феопистом; и причастил их святого тела и крови господа нашего Иисуса Христа, и отпустил их, сказав: «Бог да будет с вами и да даст вам царствие свое. Я понял, что рука господня над вами. Вы же, когда будете в раю, помяните мою душу, Иоанна, прошу вас!»

Наступило утро, и Евстафий, взяв с собой нескольких всадников, поехал на гору. Около того места, где ему было видение, он отослал слуг, сказав им: «Поищите лова». И, немного подождав, упал ниц, восклицая; «Молюсь тебе, господи Иисусе Христе! Знаю, что ты Христос, сын бога живого, верую в отца и сына и святого духа; а теперь я пришел и молюсь божеству твоему, чтобы ты открыл мне то, о чем говорил тогда!» И сказал ему господь: «Блажен ты, Евстафий, ибо принял баню моей благодати; теперь ты стряхнул с себя тленного человека и облекся в нетленного. Ныне же проявится дело твоей веры. Поскольку ты отошел от дьявола, он стремится устроить тебе какое-нибудь бедствие; если перенесешь эти несчастья, примешь венец победы. Ты вознесся богатством житейским, а теперь должен смириться богатством духовным; не вздумай отступить, вспомнив свою прежнюю славу, - как ты угодил земному царю, постарайся победить дьявола и хранить веру: ты будешь вторым Иовом в несчастьях. Опасайся, чтобы хула не вошла в твое сердце. Когда смиришься, приду к тебе и устрою тебя в прежней славе». И, сказав это, господь взошел на небеса, и сказал Евстафию: «Хочешь ли, чтобы несчастье пришло к тебе сейчас или в последние дни?» Сказал же Евстафий: «Молю тебя, господи, если никак нельзя избежать предначертанного, пусть ныне придет бедствие. Но дай мне, господи, силу и сохрани от злого помышления, и пусть не смутятся наши сердца!» Сказал ему господь: «Борись и крепись, Евстафий, с вами будет моя благодать».

Сойдя с горы, Евстафий вернулся домой и рассказал все жене своей. И, преклонив колени, они молились господу, говоря: «Господи, да будет воля твоя!» Когда прошло немного дней, мор вошел в его дом, и умерли все рабы. Когда все это случилось, Евстафнй понял, что это та предсказанная напасть, и принял ее с благодарностью, ободряя свою жену, чтобы она не пала духом. Но прошло еще немного времени, и опять настал мор, от которого пали все кони и скотина. И эту напасть он принял с благодарностью. Тайно ушел он из своего дома с женой и сыновьями. И воры, заметив их уход, ночью украли все их имущество: забрав и золото, и серебро, и челядь, и все богатство. В те дни царь устроил праздник, ибо одержал победу над персидским войском; следовало присутствовать там и стратилату, ведь он был самым почетным в синклите. Его искали и не нашли; и все сетовали, как внезапно погибло его богатство и он сам пропал; очень о нем жалели царь и все, кто там был.

Жена сказала Плакиде: «Долго ли еще будем ждать здесь, господин мой? Давай возьмем детей наших - ведь они одни нам оставлены - и уйдем из этой земли, - ведь здесь мы - поношение всем, знающим нас». Ночью они встали, взяв своих двух мальчиков, и отправились в Египет. Два дня они шли, и пришли к морю, и увидели корабль, стоящий в гавани, и зашли на него. Хозяином корабля был свирепый варвар;итак, они сели на корабль и поплыли. Судовладелец увидел жену Евстафия, которая была очень красива, и она ему полюбилась; а когда они приплыли на другую сторону, владелец корабля потребовал плату за переезд. И так как у них не было, чем заплатить, он забрал жену Евстафия вместо платы. А когда Евстафий стал противиться этому и просить за нее, хозяин корабля кивнул матросам, чтобы они бросили ее в море. Понял это Евстафий и поневоле должен был оставить свою жену; взяв обоих мальчиков своих, он сошел на берег, плача и говоря: «Горе мне и вам! Ваша мать отдана мужу-иноплеменнику!» Так, плача, он дошел до какой-то реки; река была многоводна, и он побоялся перенести через нее обоих мальчиков сразу. Одного он взял на плечи, чтобы с ним вместе переплыть реку, а другого оставил на берегу;перебравшись, Евстафий посадил ребенка на землю и вернулся, желая перенести и другого. Когда он был на середине реки, он увидел, что лев схватил его сына и убежал. Увидев это, он обратился к другому, имея намерение и его перенести, и увидел, что и того мальчика уносит волк. Увидев, что его детей утащили звери, он горько плакал, рвал свои волосы и хотел утопиться в реке,- но бог этого не допустил, и он вышел из реки. А между тем лев, переплыв реку выше, пошел в пустыню, неся ребенка, божьей волей невредимого. Пастухи увидели, что лев несет живого ребенка, погнались за львом с собаками. Лев испугался, бросил ребенка невредимого и убежал. А что касается другого мальчика, унесенного волком, некие пахари увидели, что зверь несет живого ребенка, стали.кричать ему вслед, тот бросил мальчика и убежал; эти пастухи и пахари были из одного села, они приняли мальчиков и воспитали их. Евстафий этого не видел; он шел по дороге, плакал и так говорил: «Горе мне! когда-то дела мои процветали, а ныне я лишился всего! Горе мне! Когда-то я был богат, а ныне я будто в плену! Горе мне! когда-то множество людей мне служили, а теперь я остался один и даже детей своих потерял! Но не оставь меня, господи! Посмотри на мои слезы! Вспомни, господи, что ты сказал мне: примешь напасть, как Иов, - но мне выпало больше, чем Иову. Он, хотя и лишился богатства, но сидел на своем гноище, а я терплю муки в чужой стране; у него были друзья, которые его утешали; мое же утешение, моих детей, отняли дикие звери в пустыне; он, хотя и лишенный ветвей, утешался тем, что видел корень - жену свою; я же, окаянный, отовсюду искоренен, и колеблет меня враждебная буря, как тростник в пустыне. Но не отвергни меня, господи Иисусе Христе, твоего раба, который так много говорит - от боли сердечной, а не по воле я это говорю; положи, господи, охрану устам моим и огради двери уст моих, не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым, да не буду отвержен от лица твоего». И говоря это с воздыханиями и слезами, дошел он до некоего селения, называемого Вадисон. Поселившись там, он стал работать, зарабатывая себе пропитание. Прожив там много лет, он упросил жителей того селения, чтобы они позволили ему сторожить их посевы; получая плату за это, он прожил пятнадцать лет.

Сыновья же его были воспитаны в другом селении; они не знали, что они братья. А корабельщик-иноплеменник привел жену Евстафия в свою землю; но бог так пожелал, чтобы этот иноплеменник умер, не коснувшись ее: она стала свободна и так жила.

Иноплеменники же воевали с Римом и завоевали много областей. Об этом весьма печалился царь, и вспомнил он Плакиду, который был доблестным и храбрым воином. Вспомнил и весьма удивился внезапно случившемуся с ним. Стал царь набирать воинов, готовясь к войне, и забеспокоился о Плакиде, спрашивая о нем у всех, жив ли он или умер. Он приказал всем искать его, если он жив. И послал по всему своему царству искать его, и сказал: «Если кто найдет его и скажет мне о нем, воздам тому честь великую и увеличу жалованье». Два воина - имена их были Антиох и Акакий,- которые всегда служили Плакиде, отправились искать его. Обойдя всю страну, они пришли в селение, где жил, ничего не зная, Евстафий. Увидев его, они не догадались расспросить его. Евстафий же издали их узнал. И вспомнил он свою прежнюю жизнь, и стал плакать и молиться, говоря: «Господи боже милостивый, избавляющий от всякой скорби надеющихся на тебя! Неожиданно вспомнил я все бывшее со мною раньше - удостой меня увидеть твою рабу, а мою жену! Видел я своих несчастных детей, которые стали пищей для зверей из-за злых моих дел! Дай, господи боже истинный Христе, хоть в день воскресения мне увидеть их!» Когда он так молился, услышал он глас с небес, обращенный к нему:«Мужайся, Евстафий! В свое время снова обретешь свою - прежнюю честь, и жену свою найдешь, и сыновей. А в день воскресения ты большее увидишь и получишь вечное блаженство, и имя твое будет прославляться из рода в род». Устрашенный, сидел Евстафий, слыша это; когда он увидел, что воины приближаются к нему, он сошел с того места, где сидел, и вышел им навстречу. Даже приблизившись к нему, они его не узнали и сказали ему: «Радуйся, друг!» Он же им: «Мир вам, братья!» Они сказали: «Скажи нам, не знаешь ли. здесь некоего чужестранца по имени Плакида с женой и двумя детьми? Если покажешь его нам, дадим тебе много золота». Он же сказал: «А зачем вы его ищете?» Они же сказали: «Он наш друг, мы не видели его много лет, поэтому хотим его видеть». Он сказал им: «Я не знаю здесь такого человека. Но все же отдохните немного в моей хижине, я тоже здесь чужестранец». Привел он их в свою хижину и пошел купить вина, чтобы напоить их, ведь было очень жарко. Он сказал хозяину дома, в котором жил: «Эти люди - мои знакомые, и поэтому они пришли ко мне. Дай мне хлеба и вина, чтобы угостить их, я расплачусь с тобой своей работой». И тот дал ему, что он просил. И когда они пили и ели, не мог Евстафий сдержаться, вспоминая о своей прежней жизни, слезы наворачивались у него на глаза. Он выходил из дома и плакал, потом умывал лицо и возвращался, чтобы служить им. Они же, глядя на Евстафия, начали понемногу узнавать его. Один из них подумал: «Как похож он на того, кого мы ищем». И сказал другу своему: «Очень он похож на него. Но я знаю, что у него на шее есть небольшой след от раны, полученной в бою. Давай узнаем: если у него есть этот знак, значит он тот, кого мы ищем». Посмотрев внимательно, они увидели этот рубец на шее, и тогда вскочили, обняли его, и со слезами спросили, не он ли Плакида, бывший некогда стратилатом. Он же, прослезившись, сказал им: «Нет, не я». Но когда они показали ему знак на шее и, кланяясь ему, сказали: «Ты стратилат Плакида », и спросили его о жене и сыновьях, и вспомнили много другого, тогда он признался: «Да, это я». О своей жене и о детях он сказал, что они умерли. Пока они так беседовали, все жители того селения собрались, как на великое чудо. Воины, успокоив шум, стали рассказывать людям о его жизни и деяниях, о его храбрости и гордости. И, слышав об этом, люди плакали, говоря: «Какой великий человек был у нас наемником!» Тогда воины показали ему царское послание, и одели его в дорогие одежды, и, взяв с собой, отправились в путь. Все селение провожало их, и он, успокоив их, отправил по домам.

По пути он рассказал воинам, что видел Христа и что наречено в крещении ему имя Евстафий, и все, что случилось, рассказал им. Через пятнадцать дней пришли они к царю. И, придя к нему, рассказали, как они нашли Плакиду. Царь вышел навстречу ему, поцеловал его и, сильно прослезившись, спросил его о причинах ухода. Евстафий же по порядку рассказал царю и всем друзьям о своей жене, оставшейся в море, и о сыновьях, съеденных зверями. Все радовались, что он нашелся. Царь просил его опоясаться мечом; он принял меч и стал, как прежде, стратилатом.

Увидев же, что войска недостаточно для войны против варваров, Евстафий велел собрать новобранцев; и были разосланы царские грамоты во все города и селения Римской империи. Случилось же так, что в то селение, где были воспитаны сыновья Евстафия, дошло царское послание. Жители селения отдали воинам этих двух юношей, так как они были чужеземцами; оба они были рослые и очень красивые. Когда все новобранцы были собраны и приведены к стратилату и все распределены по отрядам, он увидел этих двух юношей, которые были прекраснее всех, и назначил их к себе на службу. Видя, как они красивы, он велел им всегда быть вместе с ним за трапезой. И, распределив воинов, пошел на войну; освободил местность, которую прежде завоевали варвары, победив, он перешел реку, называемую Идаспая. Совершив переход, он вошел в Верхнюю страну варваров и ее победил. Задумал он, руководимый божьей волей, напасть и на ту страну, где жила жена Евстафия, избегнув того иноплеменника. Когда тот умер, она ушла в другое, селение, построила себе хижину и стерегла сады тамошних жителей. Когда стратилат пришел в то селение и захватил его, он остался в нем со своим войском на три дня для отдыха. И так случилось, что шатер стратилата был поставлен около ее хижины возле сада, который охраняла жена его. А юноши те жили в хижине той жены, не зная, что она - их мать. Однажды в полдень они сидели и беседовали, рассказывая о своем детстве: они мало что помнили. А мать слушала. И сказал старший брат: «Я ничего не помню, кроме того, что мой отец был стратилат, а мать очень красива. У них было два сына - я и другой, младше меня, русоволосый, очень красивый. Однажды они взяли нас и ночью ушли из дома, сели на корабль вместе с нами. Я не знаю, куда они хотели плыть. Когда мы вышли на землю с корабля, матери с нами не было; я не знаю, каким образом она осталась в море. Отец взял нас на плечи и пошел, плача. Пришли мы на какую-то реку, и он перенес младшего брата, а меня оставил на этом берегу. Когда он хотел вернуться, чтобы перенести меня, пришел лев и убежал, похитив меня; овечьи пастухи отняли меня у льва и воспитали в том самом селении, где и тебя. Кроме этого, я ничего не знаю». Услышав его рассказ, младший брат вскочил и, заплакав, сказал: «Такова сила Христова! Ты - мой брат! Я знаю то, о чем ты рассказал. Воспитавшие меня тоже сказали, что они отняли меня у волка». И они поцеловались. А мать, слушая. это и поняв все, что было рассказано до событий на корабле, очень растрогалась, особенно же, когда она увидела, что они заключили друг друга в объятья; и заплакала, подумав, не ее ли это сыновья, тем более услышав, что отец их был стратилат. На другой день эта женщина пришла к стратилату и сказала: «Умоляю тебя, господин мой, я римлянка, и здесь я в плену,- отведи меня на родину». Так говоря, увидела она шрам, который был на ее муже. Узнав его, она побоялась спрашивать. Потом, осмелившись, бросилась к нему в ноги, говоря так: «Умоляю тебя, господин мой, не гневайся на свою рабу, выслушай меня терпеливо. Расскажи мне о своей прежней жизни, потому что мне кажется, что ты - стратилат Плакида, названный при крещении Евстафием, которому Христос явился в виде оленя, он уверовал в него и затем впал в бедствия; взяв жену свою и двоих детей, Агапия и Феописта, захотел отправиться в Египет; а когда мы плыли па корабле, судовладелец-варвар забрал меня и привел в эту землю. Но Христос мне свидетель, что ни он, ни кто другой не осквернили меня до сегодняшнего дня. Если действительно ты тот, кого я узнала по приметам, скажи мне! Такова сила Христова!» Услышав же все это, Евстафий тоже узнал ее. Обрадовался он, заплакал и сказал ей: «Да, я тот, о ком ты говоришь!» Он тотчас вскочил, и они расцеловались, славя Христа бога, избавляющего своих рабов от многих скорбей. Сказала Евстафию жена его: «Господин мой! Наши дети здесь!» Он же сказал: «Их съели звери!» И рассказал, как он погубил детей. Она же сказала: «Восхвалим же Христа господа, пусть он даст нам найти наших детей, так же как дал нам найти друг друга!» Сказал ей Евстафий: «Я же тебе сказал, их съели звери». Но поведала ему жена: «Вчера, сидя в саду, я слышала, как два некие юноши говорили между собой о своем детстве, и я узнала, что это наши сыновья. Но и они не знали, что они братья, и догадались об этом благодаря рассказу старшего брата. Если ты до сегодняшнего дня этого не видел, пойми теперь, как велика милость Христова! Послушай их самих, они скажут тебе». Позвав юношей, стратилат спросил их: «Кто вы такие и что с вами было?» Они рассказали ему все, и он понял, что они - его сыновья. Обнял их Евстафий, расцеловал; так же и мать их целовала со слезами, благодаря бога за их чудесное обретение. От второго до шестого часа стало известно это чудо всему войску, собрались воины, и все радовались их счастливой встрече более, чем победе над варварами. Великий праздник устроил Евстафий в честь такого события, а на другой день он хвалебными словами принес молитву богу, прославив Христа за его великое человеколюбие. Завоевав всю страну варваров, возвратились они с победой великою, захватив богатую добычу и особенно приведя много пленников.

Случилось же так, что до возвращения Евстафия с войны умер царь Траян. Вместо него стал царь по имени Адриан, язычник, самый свирепый из всех древних царей. Когда Евстафий вернулся с победой, царь встретил его по римскому обычаю. Узнав о совершенной Евстафием победе, а также о том, что он нашел жену и сыновей, обрадовался царь и отправился в храм, чтобы принести нечестивые жертвы идолам. Когда же царь вошел в храм Аполлона, Евстафий не последовал за ним в храм, а остался снаружи. Призвал его царь и сказал: «Почему ты не приносишь жертвы богам, приехав с победой? А ведь тебе надлежит не только ради победы, но и ради обретения жены и сыновей совершить жертвоприношения». Сказал же Евстафий царю: «Я Христу своему воссылал и буду воссылать молитвы и моления, иного же бога не знаю и не чту, кроме того, который сотворил словом все». Тогда велел царь лишить Евстафия всех почестей и стать ему простым человеком, а также приказал привести жену его и сыновей и их испытать. Но, видя их твердую веру, повелел царь его с женой и детьми отправить в цирк на съедение зверям. Выбежал лев и встал около блаженных, поклонился им и отошел, стремясь выбраться с арены, и ушел из цирка. Тогда царь, который видел это удивительное чудо, что зверь не прикоснулся к ним, повелел раскалить медного быка и бросить туда святых. Собрались вокруг все христиане и многие язычники, желая видеть тех, которых ввергали в раскаленную медь. Но когда они приблизились, осужденные воздели руки к небу и помолились так: «Господи, боже сил, для всех невидимый, нами же зримый! Поскольку ты соблаговолил к нам, послушай нас, молящихся тебе! Наша молитва теперь кончилась, ибо мы соединились. Ты удостоил нас участи святых твоих: как три отрока в Вавилоне были брошены в огонь и не отреклись от тебя, так нас ныне удостой скончаться в этом огне - да будем мы приняты тобою как угодная тебе жертва. Подай, господи боже, всякому, поминающему нашу память, быть в твоем царствии небесном; ярость же этого огня преврати в холод и сподоби нас в нем скончаться. А еще, господи, удостой пас того, чтобы тела наши не разлучались, пусть их вместе положат!» Когда они так помолились, раздался голос с небес, говорящий: «Пусть будет так, как вы просите. И более этого будет вам дано, потому что многие напасти перенесли вы и не были ими побеждены; ныне же примите мир, получите венцы победные и почивайте во веки веков за ваши страдания». И, услышав это, святые с радостью пошли в огонь. И когда были они ввержены в огонь, огонь вдруг угас. Прославляя пресвятую троицу, предали они в мир души свои; не прикоснулся к ним огонь, ни единого волоса не тронул. Через три дня нечестивый царь пришел на то место, велел открыть медного быка, чтобы увидеть, что случилось с телами святых мучеников. Он увидел тела их невредимыми, и показалось ему, что они живы. Их вынесли и положили на землю; удивились все стоящие, что огонь не коснулся даже волос их, тела же их светились ярче снега. Испугался нечестивый царь и ушел. Люди же воскликнули: «Воистину велик бог христианский! Один истинный бог - Иисус Христос, нет другого бога, который бы сохранял святых своих». Христиане же, украв тела святых мучеников, тайно похоронили их в почитаемом месте, а когда кончились гонения, построили там храм честен и положили в нем тела святых мучеников, славя господа нашего Иисуса Христа, ему же слава, честь и поклонение со безначальным его отцом и пресвятым духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

По Своей великой милости Господь призвал его к вере христианской. Он явился Плакиде во время охоты в образе оленя, между рогами которого блистал крест с изображением Распятия, и сказал ему: «Твои добрые дела и обильные милостыни дошли до Меня и Я возжелал спасти тебя. Вот Я явился, чтобы присоединить тебя к верным рабам Моим. Ибо не хочу, чтобы человек, творящий праведные дела, погиб».

После видения, Плакида с женой всем сердцем уверовали во Христа и тайно крестились всей семьей. При крещении священник Иоанн дал стратилату имя Евстафий («твердостоящий»), его жена была наречена Феопистией («Богу верная»), старшего сына назвали Агапием (что значит по-гречески «любовь»), а младшего – Феопистом (2). На следующий день Господь открыл Евстафию, что, подобно Иову, ему предстоят великие испытания. «Тебе подобает на деле проявить твою веру, твердую надежду и усердную любовь ко Мне. Все сие познается не среди временного богатства и суетного благополучия, но в нищете и в напастях… Мужайся, Евстафий, ибо благодать Моя будет с тобой и охранит тебя. Тебе предстоит глубокое уничижение, но Я вознесу тебя, – и не только на небе прославлю тебя перед ангелами Моими, но и среди людей восстановлю твою честь: после многих скорбей Я снова пошлю тебе утешение и возвращу твой прежний сан. Ты должен, однако, радоваться не о временной почести, но о том, что имя твое будет вписано в книгу жизни вечной». Так говорил с ним Господь.

Действительно, вскоре святой Евстафий полностью разорился и впал в крайнюю бедность. Но помня предсказания Господа, он не пал духом, принял все это со смирением и решил тайно покинуть дом, чтобы жить в безвестности и нищете. Сев на попутный корабль, он вместе с семьей направился в Египет. Во время плавания его постигло новое несчастье. Хозяин корабля, свирепый и жестокий варвар, прельстившись красотой жены Евстафия, воспользовался тем, что у того не было денег, высадил его с детьми на берег и, угрожая убить его, если он попытается спасти свою жену, оставил ее у себя. Почти тут же Евстафия постигла новая великая скорбь. Во время переправы через реку он потерял своих детей, которых унесли звери. Потеряв всё, святой Евстафий зарыдал от отчаяния. Но сознавая, что по Божественному Промыслу ему были посланы все эти несчастья, чтобы испытать его терпение и преданность Богу, не возроптал на Господа, а повинуясь Его воле, поселился в селе Вадисис (2), где прожил в полной безвестности 15 лет, зарабатывая на пропитание поденной работой и охраной посевов.

Между тем Бог сурово покарал похитителя жены внезапной болезнью и смертью, сохранив Феопистию в чистоте и целомудрии. Промыслом Божиим и дети его остались живы, так как люди отбили их у диких зверей.

В это время в Римской империи начались новые войны с соседними государствами, которые вторглись и захватили ряд ее провинций. Император Траян, сокрушаясь, что у него нет полководца, равного Плакиде, поручил двум войнам Акакию и Антиоху, служившим некогда под началом великого полководца, разыскать его. Обходя разные страны, Акакий и Антиох, направляемые Господом, пришли в селение, где в безвестности трудился их бывший главнокомандующий. Встретив его на улице, они вначале не узнали его. Евстафий же не хотел открывать им своего имени, желая и впредь оставаться в безвестности. И все же вскоре воины, увидев на его шее особую примету – след от глубокой боевой раны, поняли, что перед ними их друг, со слезами радости обняли его и вручили послание императора.

С великим торжеством Плакида был доставлен в Рим. Император Траян наградил его почестями и имением и назначил стратилатом римской армии. И вновь, как и раньше, Евстафий-Плакида с помощью Божией одержал ряд блестящих побед над врагами Рима. Возвращаясь с войны домой, он по милости Божией встретился со своей супругой, которая также узнала его по боевым ранам на шее. Она же ему поведала о детях, которые, как оказалось, служили в его армии, но не знали, что полководец является их родным отцом. И великая радость воцарилась в этой семье. С ними ликовала и вся армия, так как все любили своего главнокомандующего за его храбрость и доброту. Евстафий со всей семьей возблагодарили Господа за милость Его.

В это время в Риме умер император Траян и на престол вступил Адриан (117-138), человек жестокий, гонитель христиан (4). Первоначально император встретил Плакиду с большими почестями, но, узнав, что он христианин и отказывается поклониться римских языческим богам, в гневе лишил его всех званий и почестей и осудил на смерть вместе с женой и сыновьями. Сначала святых мучеников отвели в Колизей на съедение львам, но звери не тронули их. Видя это чудо, жестокий император пришел в еще большую ярости и приказал бросить всех живыми в раскаленного медного быка. По молитве святых мучеником Господь обратил жар в прохладу, и они мирно скончались, воспевая хвалу Богу. Это произошло в 118 году по Рождестве Христовом. Когда через три дня открыли медного быка, тела святых мучеников были обретены невредимыми и даже волосы их не опалились, а лица сияли неземной красотой. Многие видевшие это чудо, уверовали во Христа и крестились. Народ с возмущением упрекал императора за то, что он убил такого славного и храброго воина, и в восхищении восклицал: «Велик Бог христианский!» Христиане выкрали тела мучеников и тайно похоронили их.

Мощи святых мучеников сохранились до наших дней. Большая их часть находится в Риме, в церкви святого великомученика Евстафия (Chiesa di S. Eustachio in Campo Marzio; Via S. Eustachio, 19), построенного по преданию святым Константином Великим на месте казни святых мучеников. На месте главного престола стоит богато украшенная красным порфиром рака, в которой почивают честные мощи святых мучеников Евстафия, его супруги Феопистии и их сыновей-воинов Агапия и Феописта.

Частицы мощей великомученика Евстафия имеются также в храме Гроба Господня в Иерусалиме, в афонских монастырях: Иверском, Пантократор, Ксиропотам, Великая Лавра и др., в монастырях Дусику, Мега Спилео, Апостола Иоанна Богослова на острове Патмос, в Фессалониках и т.д.

Имеются частицы мощей вмч. Евстафия и в России. Две самые большие из них находятся в Москве: «Кость большая от ноги» хранится в раке с изображением святого (2-я пол. XVI в.) в Благовещенском соборе Кремля (2), а также десница Святого, содержащаяся в большом ковчеге-мощевике (фото слева, под номером 9) в церкви Воскресения Словущего на Арбате, являющейся подворьем Иерусалимского Патриархата в Москве. Эта десница была подарена императору Александру Первому Патриархом Иерусалимским в 1818 году в знак благодарности. Имеется частица мощей Святого Евстафия также в кафедральном соборе Благовещенской епархии (фото справа) и в ряде других епархий и монастырей России.

День памяти великомученика Евстафия-Плакиды и его святой семьи совершается 3 октября по новому стилю.

Источники :

1. Минея. Сентябрь. Т.1, М.
2. Православной энциклопедии. Т.17, М.
3. Святой великомученик Евстафий, Плакида / Патриархия.ru patriarchia.ru ›Плакида
4. Как известно, именно император Адриан велел казнить святых детей - мучениц Веру, Надежду, Любовь и их мать Софию.

Полная классическая версия жития

Житие и страдание святого великомученика Евстафия Плакиды, его супруги и чад в изложении святого Димитрия, митрополита Ростовского

В царствование императора Траяна жил в Риме воевода, по имени Плакида . Он происходил из знатного рода и обладал большим богатством. Его храбрость на войне была настолько известна, что одно имя Плакиды приводило врагов в трепет. Еще в то время, когда император Тит воевал в иудейской земле , Плакида был выдающимся римским полководцем и отличался во всех сражениях неустрашимым мужеством. По вере своей Плакида был идолопоклонником, но в своей жизни творил много добрых, христианских дел: он кормил голодных, одевал нагих, помогал бедствующим и освобождал многих от уз и темницы. Искренно радовался он, если ему приходилось оказать кому-либо помощь в беде и скорби, и радовался больше, чем своим славным победам над врагами. Как некогда воин Корнилий, о коем повествуется в книге Деяний Апостольских (Деян. 10:1-48), Плакида достиг полного совершенства во всяких добрых делах, но не имел еще святой веры в Господа нашего Иисуса Христа, – той веры, без коей мертвы все добрые дела (Иак.2:17). У Плакиды была жена, такая же добродетельная, как и он сам, и двое сыновей. Ко всем Плакида был весьма добр и милостив; не доставало ему только познания о Едином истинном Боге, Коего он, еще не ведая, почитал уже своими добрыми делами. Но милосердный Человеколюбец Господь, всем желая спасения, призирает на тех, кто творит доброе: «Во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян. 10:35). Не попустил Он погибнуть сему добродетельному мужу во тьме идольского заблуждения, и Сам благоволил открыть ему путь ко спасению.

Однажды Плакида, по обыкновению своему, выехал с воинами и слугами на охоту. Встретив стадо оленей, он расставил всадников и начал погоню за оленями. Вскоре он заметил, что один, самый большой из них, отделился от стада. Оставив своих воинов, Плакида с небольшою дружиной погнался за оленем в пустыню. Спутники Плакиды скоро выбились из сил и остались далеко позади его. Плакида же, имея более сильного и быстрого коня, один продолжал погоню до тех пор, пока олень не взбежал на высокую скалу. Плакида остановился у подножия скалы, и, смотря на оленя, стал размышлять о том, как бы изловить его. В сие время Всеблагой Бог, многообразными средствами приводящий людей ко спасению и Ему одному известными судьбами наставляющий их на путь истины, уловил самого ловца, явившись Плакиде, как некогда Апостолу Павлу (Деян. 9:3-6). Продолжая смотреть на оленя, Плакида увидел между его рогами сияющий крест, и на кресте подобие плоти распятого за нас Господа Иисуса Христа. Изумленный сим чудным видением, воевода вдруг услышал голос: «Зачем ты гонишь Меня, Плакида?»

Мгновенно напал на Плакиду страх: упав с коня, Плакида лежал на земле как мертвый. Едва опомнившись от страха, он вопросил: «Кто Ты, Господи, говорящий со мной?» И сказал ему Господь: «Я – Иисус Христос, – Бог, воплотившийся ради спасения людей и претерпевший вольные страдания и крестную смерть, Коего ты, не ведая, почитаешь. Твои добрые дела и обильные милостыни дошли до Меня, и Я возжелал спасти тебя. И вот Я явился здесь, чтобы уловить тебя в познание Меня и присоединить к верным рабам Моим. Ибо не хочу Я, чтобы человек, творящий праведные дела, погиб в сетях вражиих».

Поднявшись с земли и уже не видя никого пред собою, Плакида сказал: «Теперь верую я, Господи, что Ты – Бог неба и земли, Творец всех тварей. Отныне я поклоняюсь Единому Тебе, и иного, кроме Тебя, Бога не знаю. Молю Тебя, Господи, научи меня, что мне делать?» И снова услышал он голос: «Иди к священнику христианскому, приими от него крещение, и он наставит тебя ко спасению».

Исполненный радости и умиления, Плакида в слезах пал на землю и поклонился Господу, удостоившему его Своего явления. Он сокрушался о том, что доселе не знал правды и не ведал Бога истинного, и в то же время радовался духом тому, что сподобился такой благодати, открывшей ему познание истины и наставившей на правый путь. Сев снова на коня, он вернулся к своим спутникам, но, сохраняя в тайне свою великую радость, никому не поведал о том, что с ним случилось. Когда же он возвратился с охоты домой, то отозвал свою жену и наедине рассказал ей все, что видел и слышал. Жена в свою очередь поведала ему: «В прошлую ночь я слышала, что кто-то говорил мне такие слова: ты, твой муж и твои сыновья завтра придете ко Мне и познаете Меня, Иисуса Христа, истинного Бога, посылающего спасение любящим Меня. Не будем же отлагать, исполним тотчас же, что нам повелел Бог».

Настала ночь. Плакида послал искать, где живет христианский священник. Узнав, где его дом, Плакида взял с собой жену, детей и некоторых верных слуг своих, и отправился к священнику, по имени Иоанн. Придя к нему, они подробно рассказали священнику о явлении Господа и просили крестить их. Выслушав их, священник прославил Бога, избирающего из язычников угодных Ему, и, научив их святой вере, открыл им все заповеди Божии. Потом он сотворил молитву и крестил их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. И наречены были им при святом крещении имена: Плакиде – Евстафий, супруге – Феопистия, а сыновьям – Агапий и Феопист. После крещения священник причастил их Божественных Таин и отпустил с миром, сказав им: « Бог, просветивший вас светом познания Своего, и призвавший вас в наследие жизни вечной, да будет всегда с вами! Когда же вы удостоитесь в той жизни лицезрения Божия, помяните и меня, отца вашего духовного». Так возродившись духовно в святом крещении, они возвратились в дом свой, исполненные неизреченной радости. Благодать Божественная озарила их души тихим светом и наполнила сердца таким блаженством, что им казалось, будто они находятся на небе, а не на земле.

На следующий день Евстафий, сев на коня и взяв с собою некоторых слуг, отправляясь как бы на охоту, вернулся на то самое место, где явился ему Господь, чтобы воздать Ему благодарение за Его великие дары. Разослав слуг искать добычу, сам же пал лицом на землю и со слезами молился и благодарил Господа за Его неизреченную милость, что благоволил Он просветить его светом веры. В своей молитве, вручая себя Господу и предавая себя в Его благую и совершенную волю, он молил Его, чтобы Он по своей благости все устроил для него на пользу, как Сам ведает и благоизволит. И имел он откровение о грядущих на него напастях и скорбях. «Евстафий, – сказал ему Господь, – подобает тебе на деле проявить твою веру, твердую надежду и усердную любовь ко Мне. Все сие познается не среди временного богатства и суетного благополучия, но в нищете и в напастях. Тебе, как Иову 5880а , предстоит претерпеть многие скорби и испытать многие бедствия, чтобы, будучи искушенным как золото в горниле, явиться достойным Меня и принять венец из рук Моих».

«Да будет воля Твоя, Господи, – отвечал Евстафий, – все готов я принять из рук Твоих с благодарением. Я знаю, что Ты благ и милостив и как Отец, милуя, наказываешь; неужели же я не приму из милосердных рук Твоих отеческого наказания? Поистине готов я, как раб, с терпением нести все, что на меня возложат, только бы Твоя всесильная помощь была со мной. И снова услышал он голос: «Теперь ли ты желаешь претерпеть скорби или же в последние дни жизни своей?» «Господи, – сказал Евстафий, – если невозможно совершенно миновать искушения, то дай ныне же претерпеть сии бедствия; только пошли мне Свою помощь, чтобы не одолело зло и не отторгло меня от любви Твоей». Господь сказал ему: «Мужайся, Евстафий, ибо благодать Моя будет с тобою и охранит тебя. Тебе предстоит глубокое уничижение, но Я вознесу тебя, – и не только на небе прославлю тебя пред ангелами Моими, но и среди людей восстановлю твою честь: после многих скорбей Я снова пошлю тебе утешение и возвращу твой прежний сан. Ты должен, однако, радоваться не о временной почести, но о том, что твое имя вписано в книге жизни вечной».

Так беседовал святой Евстафий с невидимым Господом и, исполняясь Божественной благодати, принимал от Него откровения. Радуясь духом и пламенея любовью к Богу, он возвратился в дом свой. Все, что было открыто ему Богом, Евстафий поведал своей честной супруге. Он не скрыл от нее, что им предстоят многие напасти и скорби, и убеждал мужественно претерпеть их ради Господа, Который обратит сии скорби в вечное веселие и радость. Внимая своему мужу, сия благоразумная женщина сказала: « Да будет над нами воля Господня; мы же со всем усердием станем молиться Ему только о том, чтобы Он послал нам терпение». И стали они жить благочестиво и честно, подвизаясь в посте и молитвах, раздавая убогим милостыню еще обильнее, чем прежде, и усерднее прежнего совершенствуясь во всех добродетелях.

Спустя немного времени, попущением Божиим постигли дом Евстафия болезни и смерть. Разболелись все его домочадцы и в короткое время почти все они умерли, пал также весь домашний скот. Те, кто остался в живых, лежали больные. Так как некому было уже охранять сокровище Евстафия, то воры по ночам стали расхищать его имение. Вскоре славный и богатый воевода стал почти нищим. Евстафий, однако, нимало не опечалился этим обстоятельством, не впал в безутешную скорбь: среди всех этих испытаний он ни в чем не погрешил перед Господом. Он лишь благодарил Бога и говорил, как Иов: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1:21).

И утешал Евстафий супругу свою, чтобы она не скорбела о происходящем с ними, а та, в свою очередь, также утешала мужа; и так они переносили скорби с благодарностью к Богу, во всем уповая на Его волю и милость. Видя, что он лишился имущества, Евстафий решил скрыться от всех своих знакомых где-нибудь, и, не открывая своего знатного происхождения и высокого звания, жить среди простого народа в смирении и нищете. Он надеялся, что, проводя такую жизнь вдали от житейской молвы, будет служить Христу Господу. Евстафий посоветовался со своей супругой, после чего они решили ночью уйти из дома. И вот, взяв своих детей и сменив драгоценные одежды на рубища, они тайно покинули свой дом. Происходя из знатного рода, будучи великим сановником, любимый царем, всеми уважаемый, Евстафий легко мог снова возвратить себе и славу, и честь, и богатство, коих он лишился, но, считая их за ничто, он все оставил ради Бога и Его одного хотел иметь своим покровителем. Скрываясь, чтобы не быть узнанным, странствовал Евстафий по неведомым местам, останавливаясь среди самых простых и невежественных людей. Так, оставив свои богатые чертоги, скитался сей подражатель Христа, не имея нигде приюта. Вскоре царь и все вельможи узнали, что их любимый воевода Плакида скрылся неизвестно куда. Все недоумевали и не знали, что подумать: погубил ли кто Плакиду, или он сам случайно как-нибудь погиб. Сильно печалились о нем и разыскивали его, но не могли постигнуть тайны Божией, совершавшейся в жизни Евстафия, ибо «кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему?» (Рим. 11:34)

Однажды жена сказала Евстафию: «Долго ли, господин мой, будем мы жить здесь? Уйдем лучше отсюда в далекие страны, чтобы кто-нибудь не узнал нас, и дабы не сделаться нам предметом насмешек у наших знакомых». И вот, вместе с детьми пошли они по дороге, ведущей в Египет . Пройдя несколько дней, они пришли к морю и, увидя у пристани корабль, сели на него и отплыли в Египет. Хозяин корабля был чужестранец , человек свирепого нрава. Прельстившись красотой жены Евстафия, он воспламенился страстью к ней и возымел в сердце своем лукавое намерение отнять ее у сего убогого человека и взять себе. Доплыв до берега, где Евстафию нужно было сходить, хозяин вместо платы за перевоз по морю взял себе жену Евстафия. Тот стал сопротивляться, но ничего не мог сделать, ибо свирепый чужестранец, обнажив меч, грозил убить Евстафия. Некому было заступиться за Евстафия. С плачем пал он к ногам чужестранца, умоляя не разлучать его с любимой женой. На все его просьбы были напрасны. В ответ он услышал: «Если хочешь остаться в живых, замолчи и уйди прочь, или же тотчас умри здесь от меча, и пусть море сие будет для тебя могилой».

Безутешно рыдая, Евстафий вместе с детьми сошел на берег. Корабль тотчас отчалил и пустился в плавание. Как тяжела была для мужа разлука с его верной супругой! Жена его, насильно отнятая от мужа и увозимая в неизвестную страну, рыдала на корабле. Можно ли выразить их скорбь и плач? Долго стоял Евстафий на берегу и следил за кораблем, пока тот не скрылся за горизонтом. Одно только и было утешение для праведной души Евстафия, что испытания сии он принимает от руки Господа, твердо зная, что без воли Божией ничто не может с ним случиться. Ободряла Евстафия и та мысль, что он для того и призван к вере Христовой, дабы с терпением проходить путь к отечеству небесному.

Но скорби Евстафия на этом не кончились; вскоре ему пришлось испытать новые более суровые скорби. Не успел он забыт о своей беде, как приблизилось новое горе. Отправившись в путь, Евстафий пришел к многоводной быстрой реке. Ни перевоза, ни моста через реку не было; пришлось переходить вброд. Перенести сразу обоих сыновей на другой берег оказалось невозможным. Тогда Евстафий взял одного из них и перенес на своих плечах на противоположную сторону. Потом он отправился назад, чтобы перенести и второго сына. Но дойдя до средины реки, он вдруг услышал крик. Евстафий обернулся назад и с ужасом увидел, как его сына схватил лев и убежал с ним в пустыню. В этот момент выбежал волк и утащил второго отрока в лес. Охваченный со всех сторон тяжкими скорбями, стоял Евстафий посреди реки и от постигшего его горя не мог даже плакать. Может ли кто поведать, как велика была его сердечная скорбь? Он лишился своей благочестивой супруги; затем лишился детей. Поистине было чудом, что человек сей не изнемог под тяжестью столь великих скорбей и остался жив. Несомненно, что только всемогущая десница Всевышнего укрепляла Евстафия в перенесении сих скорбей.

Выйдя на берег, Евстафий долго и горько плакал, потом с сердечной скорбью возобновил свой путь. Для него был лишь один Утешитель – Бог, в Коего он твердо веровал и ради Коего он все это переносил. Евстафий не роптал на Бога. Он в глубоком смирении приносил благодарение Господу за все.

Но Всесильный Бог все обращает во благо, и если попускает праведнику впасть в бедствия, то не затем, чтобы карать его, а чтобы испытать его веру и мужество, благоволя не к слезам, а к твердому терпению, и внимая его благодарению. Подобно тому, как некогда Господь сохранил Иону невредимым во чреве кита (Иона. гл. 2), так Он сохранил целыми и невредимыми детей Евстафия, похищенных зверями. Когда лев уносил отрока в пустыню, увидали его пастухи и с криком стали преследовать его. Бросив отрока, лев убежал. Таким же образом землепашцы отбили у волка другого отрока. И те и другие приютили детей и воспитали их.

Евстафий, естественно, ничего не знал об этом. Продолжая путь, он то благодарил Бога в терпении, то, побеждаемый человеческой природой, плакал, восклицая: «Увы мне! Некогда я был богат, а теперь нищ и лишен всего. Увы мне! Некогда я был в славе, ныне же – в бесчестии. Увы мне! Некогда я был домовит и имел большие имения, ныне же я – странник. Был я когда-то как древо многолиственное и благоплодовитое, а ныне я как ветвь иссохшая. Был я окружен дома друзьями, на улицах – слугами, в битвах – воинами, а ныне остался один в пустыне. Не остави меня, Господи! Не презри меня! Не забудь меня, Ты – Всеблагой! Господи, не остави меня до конца! Вспомнил я, Господи, слова Твои, сказанные на месте Твоего явления мне: «Ты имеешь восприять скорби, подобно Иову». Но вот со мной исполнилось уже большее, чем с Иовом: ибо он, хотя и лишился своего имущества и славы, но лежал на своем гноище, я же – в чужой стране и не знаю, куда мне идти; он имел друзей, утешавших его, – мое же утешение – возлюбленных моих детей – похитили и растерзали дикие звери; он хотя и лишился своих детей, но мог от супруги своей иметь некоторое утешение, – моя же добрая жена впала в руки беззаконного чужестранца, и я как трость в пустыне колеблюсь бурей моих горьких печалей. Не прогневайся на меня, Господи, что я от горести сердца говорю так; ибо я страдаю, как человек. Но на Тебе, Устроителе пути моего, надеюсь, и желанием Тебя, как бы некоей сладостью, горечь бед моих услаждаю».

Разговаривая так с Господом, Евстафий дошел до некоего селения, называемого Вадисис. Поселившись в нем, он стал работать, нанимаясь у здешних жителей, чтобы снискивать пропитание трудами рук своих. Пришлось ему заниматься не привычным для него делами, которых он дотоле не знал. Позже Евстафий упросил жителей того селения, чтобы они поручили ему охранять их хлеб, за что они платили ему небольшую плату. Так он прожил в том селении пятнадцать лет в большой нищете и смирении и во многих трудах, так что в поте лица вкушал хлеб свой. Добродетели же и подвиги его кто может изобразить? Всякий может оценить их, если представит себе, что среди такой нищеты и странничества он ни в чем столько не упражнялся, как в молитвах, посте, в слезах, в бдениях и воздыханиях сердечных вознося к Богу очи и сердце и ожидая милости от Его неизреченного милосердия. Дети же Евстафия воспитывались недалеко оттуда, в другом селении, но он не знал о них, да и они сами не знали друг о друге, хотя и жили в одном селении. А жена его, как некогда Сарра , сохраняема была Богом от распутства того чужестранца, который в тот самый час, когда отнял ее у праведного мужа, поражен был болезнью и, приехав в свою страну, умер, оставив свою пленницу чистой, не прикоснувшись к ней. Так хранил Бог Свою верную рабу. По смерти чужестранца, добродетельная женщина стала свободной, и жила в мире, без напастей, добывая себе пищу трудами рук своих.В то время иноплеменники вели войну против Рима и много наносили вреда, овладев некоторыми городами и областями . Посему царь Траян был в великой печали и, вспомнив своего храброго воеводу Плакиду, говорил: «Если был бы с нами Плакида, то враги наши не могли бы насмеяться над нами; ибо он был страшен врагам, и неприятели боялись имени его, потому что он был храбр и счастлив в битвах». И удивлялся царь с вельможами своими тому странному обстоятельству, что Плакида неизвестно куда скрылся с женой и с детьми. Задумав послать разыскивать его по всему своему царству, Траян сказал: «Кто найдет мне моего Плакиду, того я удостою великой чести и наделю многими дарами». Тогда два добрых воина, Антиох и Акакий, бывшие некогда верными друзьями Плакиды и жившие при его доме, сказали: «Самодержавный царь, повели нам поискать сего человека, который нужен всему римскому царству. Если бы нам пришлось искать его и в отдаленнейших краях, то и тогда мы приложим все свое усердие». Царь тотчас послал их искать Плакиду.

Они объехали немало областей, ища своего любимого воеводу. Наконец, приблизились они к тому селению, где жил Евстафий. Он же в это время стерег хлеб в поле. Увидев идущих к нему воинов, он еще издалека узнал их, обрадовался и плакал от радости. Глубоко воздыхая к Богу в тайне сердца своего, Евстафий встал в ожидании. Приблизившись к Евстафию и поздоровавшись, воины стали расспрашивать его: что это за селение и кто владеет им. Затем спросили: нет ли среди жителей какого-нибудь странника, такого-то возраста и наружности по имени Плакида. Евстафий спросил их: «Для чего вы ищете его?» Они отвечали ему: «Он – друг наш, и мы долгое время не видали его и не знаем, где находится он вместе с женой и детьми его. Если бы кто-нибудь сообщил нам о нем, мы дали бы тому человеку много золота». Евстафий сказал им: «Я не знаю его, и не слыхал никогда о Плакиде. Впрочем, господа мои, прошу вас, зайдите в селение и передохните в моей хижине, потому что я вижу, что вы и ваши кони утомились в дороге».

Выслушав предложение Евстафия, воины пошли за ним, но не узнали его; он же, узнав друзей своих, чуть не заплакал от радости, но удержался. В том селении жил один добрый человек, в доме которого Евстафий имел пристанище. Он привел воинов к сему человеку и попросил, чтобы тот оказал им гостеприимство и накормил их. «Я же, – прибавил он, – отплачу тебе своею работой за все, что ты потратишь на угощение, потому что эти люди - мои знакомые». Хозяин, внимая просьбе Евстафия, усердно угощал гостей. А Евстафий служил им, принося и ставя пред ними кушанья. При сем приходила ему на мысль его прежняя жизнь, когда те, коим он сейчас прислуживает, сами ему прислужили.

Несколько раз он выходил из хижины и, немного поплакав, опять служил им как раб и простой поселянин. Воины же начали мало-помалу узнавать его и стали тихо спрашивать друг другу: «Сей человек похож на Плакиду… неужели на самом деле это он?..» Они вспомнили, что у Плакиды была на шее глубокая рана, которую он получил на войне. Увидев на его шее эту рану, воины вскочили из-за стола, припали к ногам Евстафия, стали обнимать его и много плакали от радости, говоря: «Ты – Плакида, которого мы ищем! Ты – любимец царя, о котором он так печалится! Ты – римский воевода, о котором скорбят все воины!»

Тогда Евстафий понял, что настало время, которое предрекал ему Господь, когда он снова должен был получить прежний свой сан, и сказал воинам: «Я, братие, тот, кого вы ищете! Я – Плакида, вместе с коим вы долгое время воевали против врагов. Я – тот человек, которым был некогда страшен иноплеменникам, вам дорог, ныне же – нищ, убог и никому не известен!» Велика была их взаимная радость. Они одели Евстафия в дорогие одежды, как своего воеводу, вручили ему послание царя и усердно просили его, чтобы он немедленно шел к царю, говоря: «Враги наши начали одолевать нас, и нет никого столь храброго, как ты, кто мог бы победить и рассеять их!»

Хозяин же дома и все домашние его, слыша это, дивились и недоумевали. И по всему селению пронеслась весть, что в нем нашелся великий человек. Все жители селения стали стекаться, как к великому чуду, и с удивлением смотрели на Евстафия, одетого как воевода и принимающего почести от воинов. Антиох и Акакий рассказали народу о подвигах Плакиды, о его храбрости, славе и благородстве. Народ, услышав, что Евстафий – храбрый римский воевода, удивлялся, говоря: «Какой великий муж жил среди нас, служа нам как наемник!» И кланялись ему до земли, говоря: «Почему ты не открыл нам, господин, своего знатного происхождения и сана?» Бывший хозяин Плакиды, у которого он жил в доме, припал к ногам его, прося его, чтобы он не прогневался на него за непочтение с его стороны. И все жители того селения стыдились при мысли, что они имели великого человека наемником, как раба. Воины посадили Евстафия на коня и поехали с ним в Рим, а все поселяне провожали его с великими почестями. Во время пути воины расспрашивали Евстафия его о жене и детях. Он рассказал им все по порядку, что с ним случилось, и они плакали, слушая про его злоключения. В свою очередь, они поведали ему, как опечален был из-за него царь, и не только он, но и весь его двор, и воины. Ведя между собой такую беседу, они через несколько дней достигли Рима. Воины возвестили царю, что они нашли Плакиду, и рассказали, как это произошло.

Царь, окруженный своими вельможами, с честью встретил Плакиду, с радостью обнял его и сам расспрашивал его о всем, что с ним случилось. Евстафий рассказал царю все бывшее с ним, с его женой и детьми, и все, слушая его, умилились. После этого царь возвратил Евстафию его прежний чин и наделил его богатством большим, чем каким он владел прежде. Весь Рим радовался возвращению Евстафия. Царь просил его, чтобы он отправился на войну против иноплеменников и защитил Рим от их нашествия. Собрав всех воинов, Евстафий увидел, что их недостаточно для такой войны; поэтому он предложил царю направить указ во все области римского государства, собрать из городов и селений всех юношей, способных для воинской службы, и прислать их в Рим. Царь отправил указы, и в Рим было собрано множество молодых и крепких людей, способных к войне. Среди них были и два сына Евстафия – Агапий и Феопист, которые к тому времени уже возмужали и были лицом красивы, телом статны и силой крепки.

Когда Плакида увидел их, то сразу же полюбил, ибо сама природа повлекла его к детям, и он неосознанно испытал к ним чувство любви. Хотя он и не знал, что они – его дети, однако полюбил их, как своих детей. Поэтому они всегда находились при нем и кушали с ним за одним столом, ибо они были любезны его сердцу.

Вскоре Евстафий отправился на войну с иноплеменниками и победил их силой Христовой. Он не только вернул, взятые ими города и области, но и завоевал все их земли, одержав полную победу над их войском. Укрепляемый силой Господа, он выказал еще большую храбрость, чем прежде, и одержал такую блистательную победу, какой еще никогда прежде не одерживал.

Когда война окончилась, и Евстафий уже с миром возвращался в свое отечество, случилось ему быть в одном селении, расположенном на живописном месте, по которой протекала река. Место оказалось удобным для стоянки и Евстафий расположился там на отдых со своим войском на три дня. Но все это произошло по промыслу Божию, ибо Богу было угодно, чтобы верный Его раб свиделся с женой и детьми, и чтобы все они вновь собрались вместе. Дело в том, что жена его жила в том самом селении, имея сад, от которого получала себе пропитание. По смотрению Божию, Агапий и Феопист, ничего не зная о матери своей, поставили себе палатку около ее сада. Неосознанно, но они любили друг друга, как единоутробные братья. Не ведая своего близкого родства, они хранили между собою братскую любовь. Господь так устроил, что они отдыхали рядом со станом своего воеводы и в то же время около сада свой родительницы. Однажды их мать, работала в своем саду, услыхала разговор Агапия и Феописта, которые в это время отдыхали в своей палатке. Оба рассказывали друг другу о своем происхождении. Старший сказал: «Я помню, что отец мой был воеводой в Риме. Потом он почему-то удалился с матерью моей из города, взяв с собою меня и моего младшего брата. Помню я еще, что мы дошли до моря и сели на корабль. Затем, во время морского плавания, когда мы пристали к берегу, отец наш вышел из корабля, а с ним и мы с братом, мать же наша, не знаю по какой причине, осталась на корабле. Помню я, как отец горько плакал о ней, плакали и мы с ним. Когда же мы подошли к реке, отец оставил меня на берегу, а моего младшего брата понес на плече на противоположный берег. Когда затем он стал возвращаться, чтобы перенести меня, выскочил лев, схватил меня и унес в пустыню; но пастухи отбили меня у него, и я был воспитан ими в том селении, которое ты знаешь.

Тогда младший брат бросился со слезами на шею его, говоря: «Воистину ты - брат мой, ибо и я помню все то, о чем ты рассказываешь: я сам видел, когда похитил тебя лев, а меня в то время унес волк, но земледельцы отняли меня у него». Узнав свое родство, братья очень обрадовались и стали обнимать друг друга, проливая слезы радости. А мать их, слыша такой разговор, удивлялась и возводила очи к небу с воздыханием и слезами, ибо она убедилась, что они действительно ее дети, и сердце ее ощущало сладость и отраду после всех горьких печалей. Однако, как женщина разумная, она не решилась открыть им себя без более достоверного известия, ибо она была одета в нищие одежды, а они были видные и славные воины. Для начала она решила пойти к воеводе, чтобы попросить его дозволения возвратиться в Рим вместе с его войском: она надеялась, что там ей легче будет открыться сыновьям своим, а также узнать о своем муже: жив ли он, или нет.

Она пришла к воеводе, стала пред ним, поклонилась и сказала: «Прошу тебя, господин, прикажи, чтобы мне разрешили следовать за полком твоим в Рим; ибо я – римлянка и была взята в плен иноплеменниками в эту землю, где живу вот уже шестнадцатый год; а теперь, будучи свободна, я скитаюсь по чужой стране и терплю крайнюю нищету». Евстафий, по доброте своего сердца, тотчас согласился и дозволил ей безбоязненно возвращаться с его войском в свое отечество. В это время женщина, всматриваясь в воеводу, вдруг узнала в нем своего мужа, и, пораженная этим, стояла, точно в забытьи. Евстафий же не узнал жены своей. Она же, получив неожиданно одну за другой сразу две радостные вести, молилась Богу и боялась открыться мужу своему и сказать, что она - жена его; ибо он в великой славе и был теперь окружен множеством приближенных; она же была как самая последняя нищая. И удалилась она из его палатки, молясь Владыке и Богу своему, чтобы Он Сам устроил так, чтобы муж и дети узнали ее. Позже, выбрав более удобное время, она снова пришла к Евстафию и стала перед ним. Он же, взглянув на нее, спросил: «Чего же ты еще просишь у меня, старица?» Она поклонилась ему до земли и сказала: «Умоляю тебя, господин мой, не прогневайся на меня, рабу свою, за то, что я хочу спросить тебя об одном деле. Ты же будь терпелив и выслушай меня. Он сказал ей: «Хорошо, говори». Тогда она начала свою речь так: «Не ты ли – Плакида, нареченный во святом крещении Евстафием? Не ты ли видел Христа на кресте среди оленьих рогов? Не ты ли – ради Господа Бога вышел из Рима с женой и с двумя детьми, Агапием и Феопистом? Не у тебя ли чужестранец отнял жену на корабле? Свидетель мне на небе Сам Христос Господь, ради Которого я претерпела многие напасти, в том, что я – жена твоя, и что благодатью Христовой я сохранена была от поругания, ибо сей чужестранец погиб в тот самый час, как отнял меня у тебя, пораженный гневом Божиим, а я осталась чистой, и теперь бедствую и скатаюсь». Услышав все сие, Евстафий тотчас узнал жену свою, встал и обнял ее, и оба они много плакали от великой радости. И сказал Евстафий: «Восхвалим и возблагодарим Христа Спасителя нашего, Который не оставил нас милостью Своей, но как обещал после скорбей утешить нас, так и сотворил!»

И они со слезами радости благодарили Бога. Когда Евстафий перестал плакать, жена спросила его: «Где же дети наши?» Он же, глубоко вздохнув, ответил: «Звери съели их». Тогда жена его сказала ему: «Не скорби, господин мой! Бог помог нам найти друг друга, так Он в силах помочь нам заново обрести и детей наших». Он ответил: «Разве я не сказал тебе, что их съели звери?» Она же стала рассказывать ему все, что накануне слышала в своем саду во время работы, – все те речи, которые вели между собой два воина в палатке, и из которых она узнала, что они – сыновья их. Евстафий тотчас же позвал к себе тех воинов и спросил их: «Какого вы происхождения? Где родились? Где воспитывались?» Тогда старший из них ответил ему: «Господин наш, мы остались малолетними после своих родителей и потому мало помним свое детство. Однако, мы помним то, что отец наш был римским воеводой, подобным тебе, но не знаем, по какой причине он покинул Рим вместе с нами и матерью нашей; не знаем мы и того, почему, переплыв море, на корабле осталась мать наша. А отец, плача о ней, пошел вдоль берега, пока не оказался на берегу бурной реки. В то время, как он переносил нас по одиночке через реку, звери похитили нас: меня – лев, а моего брата – волк. Но мы оба были спасены: меня спасли и воспитывали пастухи, а брата моего – земледельцы, отбив нас у зверей.

Услыхав это, Евстафий и жена его узнали детей своих и, бросившись им на шею, долго плакали. И была великая радость в лагере Евстафия, как некогда в Египте, когда Иосифа узнали братья его (Быт. 45:1-15). По всем полкам прошел слух о том, что жена и дети воеводы нашлись. Все воины собрались вместе, и было большое ликование во всем войске. И радовались они сему событию больше чем победам над врагами. Так утешил Бог верных рабов Своих, ибо Он «Господь умерщвляет и оживляет… Господь делает нищим и обогащает» (1Цар. 2:6-7), низводит в скорби и возводит к радости и веселью. В тот момент Евстафий мог повторить слова Давида: «Придите, послушайте, все боящиеся Бога, и я возвещу [вам], что сотворил Он для души моей. Помяну сотворити милость со мною. Десница Господня высока, десница Господня творит силу!» (Пс. 65:16, 10:16, 117:16).

Однако еще до прибытия Евстафия в Рим умер царь Траян. Престол наследовал Адриан, который был человеком жестоким, ненавидел и преследовал благочестивых.

По обычаю римских полководцев Евстафий с великим торжеством вошел в Рим: он вел с собой много пленников и вез богатую военную добычу. Новый царь и все римляне приняли его с почетом , его имя и храбрость прославилась еще больше, чем прежде, и все почитали его. Но Бог, Который не хочет, чтобы рабы Его были почитаемы и славимы в сем превратном мире. Уготовав им на небе вечную и непреходящую честь и славу, Он определил Евстафию мученический путь, послав ему снова бесчестие и скорбь, которые он с радостью претерпел за Христа. Злочестивый Адриан захотел совершить жертвоприношение римским богам, а на самом деле бесам, в благодарность за победу над врагами. Когда он входил со своими вельможами в римский храм, Евстафий не вошел за ними, но остался снаружи. Царь спросил его: «Почему ты не хочешь войти с нами в храм и поклониться богам? Тебе, ведь, прежде других следовало бы воздать им благодарение за то, что они не только сохранили тебя целым и невредимым на войне и даровали тебе победу, но и помогли вновь обрести жену и детей твоих. Евстафий отвечал: «Я – христианин и знаю Единого Бога моего Иисуса Христа, и Его чту и благодарю, и поклоняюсь Ему. Ибо Он все даровал мне: и здоровье, и победу, и супругу, и чад. А глухим, немым, бессильным идолам я не поклонюсь». И ушел в дом свой.

Царь разгневался и стал размышлять, как наказать Евстафия за бесчестия римских богов. Сначала он снял с него сан воеводы и вызвал на суд, как простого человека, с женой и детьми, и увещевал их принести жертву идолам; но, не в силах склонить их к этому, осудил на съедение зверям. И вот святого Евстафия, сего славного и храброго воина, осужденного на казнь вместе с женой и сыновьями, повели в Колизей. Но он не стыдился сего бесчестия, не боялся умереть за Христа, Которому он ревностно служил, исповедуя перед всеми святое имя Его. Он постарался укрепить супругу и детей своих, чтобы они не устрашились умереть за Господа; и они шли на смерть, как на пир, укрепляя друг друга надеждой на будущее воздаяние. На них были выпущены львы, но никто из них не коснулись их. Бог защитил мучеников. Звери, подходя к ним, тотчас же возвращались назад, преклонив пред ними свою голову (1). Львы смягчили свою ярость, а вот царь еще больше разъярился и повелел увести их в темницу.

На другой день он велел раскалить медного вола и бросить в него святого Евстафия с женой и детьми его . Но сей раскаленный вол был для святых мучеников, как халдейская печь, в свое время прохлажденная росой для трех святых отроков Анания, Азария и Мисаила (Дан. 3:21). Находясь внутри раскаленного вола, святые мученики, помолившись, предали Богу свои души, которые вознеслись в Царствие Небесное. Спустя три дня царь Адриан пришел на место казни, желая увидеть прах сожженных мучеников; открыв дверцы медного вола, мучители обнаружили их тела целыми и невредимыми, даже ни один волос на главах их не опалился, а лица их были похожи на лица спящих и блистали чудной красотой. Весь народ, находящийся там, воскликнул: «Велик Бог христианский!»

5879 Языческое имя св. Евстафия, по итальянски произносится «Плацида» (от латинского слова «placidus») и означает «тихий», «ровный», «спокойный», «мягкий», «кроткий». Подобные смыслы, заложенные в имени, прекрасно характеризуют высокие нравственные качества святого Евстафия еще до его обращения в христианство.

Тит – римский император, сын и преемник императора Веспасиана, царствовал с 79 по 81 года. В царствование своего отца был послан с многочисленным войском в Иудею, для наказания иудеев, восставших против римской власти. Именно об этой войне здесь и упоминается. Война окончилась в 70 году разрушением Иерусалима и храма Соломона.

5880а Иов – ветхозаветный великий праведник, хранитель истинного откровения и богопочитания в роде человеческом, во время усиления языческого суеверия после рассеяния народов; известен своим благочестием и непорочностью жизни; был испытан от Бога различными несчастьями, среди которых однако остался непоколебимым в вере. Жил Иов во времена патриархальные до времен Моисея в стране Авситидийской, находившейся в северной части каменистой Аравии. История Иова изложена подробно в книге его имени, – одной из древнейших священных библейских книг.

Т.е. по направлению к Средиземному морю, которое нужно было переплыть на корабле, чтобы достигнуть Египта. Египет – страна, лежащая в северо-восточной части Африки. Он находился под властью римлян еще с 30-го года до Р. Х.

В житии он называется «варваром». Так греки, а вслед за ними и римляне называли всех чужестранцев. Это была презрительная кличка, обозначавшая грубость и невежество других народов. Вместе с тем наименованию сему усвоено в Писании и означает человека бесчеловечного и свирепого вообще. Вероятно, это был один из тех морских разбойников, которые тогда еще нередко наводили ужас на побережья Средиземного моря, уводили и продавали красивых женщин и девушек в рабство, бесчеловечно умерщвляя тех, кто им в этом препятствовал.

«Великие Четьи-Минеи» митр. Макария прибавляют здесь следующие подробности, коих нет у свт. Димитрия Ростовского. Когда святые мученики приближались к месту казни, то, воздев руки свои к небу, вознесли пламенную молитву Господу, как бы созерцая какое-то небесное явление, как это видно из первых слов их молитвы. Молитва сия была следующая: «Господи Боже сил, всеми невидимый нами же видимый! Вонми нам, молящимся Тебе и приими нашу последнюю молитву. Вот мы соединились, и Ты сподобил нас участи святых Твоих; как три отрока, вверженные в Вавилоне в огонь, не были отринуты Тобою, так и ныне сподоби нас скончаться в сем огне, дабы Ты благоволил восприять нас, как жертву благоприятную. Подай же, Господи Боже, всякому поминающему память нашу участи в Царстве небесном; ярость же огня сего переложи на холод и сподоби нас в нем скончаться. Еще молимся, Господи: сподоби, да не разлучатся тела наши, но да вкупе лягут». В ответ на сию молитву раздался с неба Божественный глас: «Да будет вам так, как вы просите! и более вам будет, ибо вы претерпели многие напасти и не были побеждены. Идите в мире, приимите венцы победные за страдания свои, почивайте во веки веков».

Мощи св. Евстафия и его семейства находится в Риме в церкви его имени.

(1) – в Венеции на фасаде одной из древних церквей размещены барельефы с изображением основных сцен мучений и смерти святого великомученика Евстафия и его семьи, созданных итальянским мастером Джузеппе Торрети: Sant Eustachio e famigliari risparmiati dal leone a San Stae, а также martirio_di_Sant_Eustachio_e_suoi_familiari_San_ Stae Relief of Saint Eustace by Giuseppe Torretti on the facade of San Stae church in Venice

Декупаж